«Остановись возле первого же большого супермаркета», — попросила она Давидку при въезде во Фрайбург, и
выскочила почти на ходу, не дожидаясь, пока тот затормозит. Было непросто разобраться в чужом супермаркете, где все продукты носили незнакомые имена, написанные по-немецки, но она справилась, потратив на это Бог знает сколько времени. Нетерпеливый Дунский дважды забегал в магазин и делал ей отчаянные знаки, но она отрицательно качала головой и продолжала поиски, которые увенчались двумя баночками французского йогурта, пакетиком итальянского сыра и пачкой швейцарского печенья.
Номи сразу согласилась съесть йогурт с печеньем, опровергая этим ехидные нашептывания Дунского, что она просто разыгрывает комедию для доверчивого мужа. Удовлетворенный Давидка припарковал «Опель» на площади перед собором и, оставив Номи в машине, они втроем отправились осматривать эту грозно таранящую октябрьские тучи кроваво-красную громадину.
Хоть собор был тоже готический, как и Страссбургский, он по духу принципиально от того отличался. Страссбургский был нежно-розовый и воздушный, он возносился к небу легко и весело, словно был построен не из камня, а из сливочного крема. Фрайбургский же, сложенный из местного красного гранита, поражал захватывающей дух высотой и свирепостью высеченных из того же гранита химер, причудливо рассеянных по его стенам, башням и карнизам. Прикрепленная у входа эмалевая табличка рассказывала, что на создание этого архитектурного чуда ушло более трех столетий, причем каждый последующий строитель старался превзойти предыдущего как размером башен, так и качеством их резных украшений.
Внутри собора царили мрак и холод, наводящие на мысль о полярной ночи и вечной мерзлоте. Ни мраку, ни холоду были нипочем дрожащие лепестки пламени сгрупированных в маленькие светлые островки свечей, которые только подчеркивали превосходство сил тьмы над силами света. Несоразмерный с человеческим ростом гигантский купол терялся где-то высоко-высоко над головой, так что мгновенно продрогшая до костей Габи почувствовала себя ничтожной пылинкой в космическом пространстве. Она захотела было для самозащиты купить и поставить среди других свою свечку, но зоркий Давидка ей не позволил:
«Ты тут ни при чем, это их дела!»
Габи смирилась с его запретом, но взамен потребовала, чтобы они немедленно покинули этот краснокаменный морг. Дунский попробовал было возразить — он, дескать, не все еще рассмотрел, но Давидка поддержал Габи, ссылаясь на то, что ехать предстоит далеко, до самого Милана, где их поджидает еще один прославленный собор.
