Тель-Авивские тайны - Нина Абрамовна Воронель

Вместо того, чтобы вытащить влажную салфетку из крестообразной прорези в крышке, Габи зачем-то открутила всю крышку, и изумленено уставилась на витой бумажный жгут, ползущий к прорези из сердцевины коробки. «Совсем голову потеряла!» — чуть было не воскликнула она, пытаясь вернуть крышку на место. Но сдержалась и во-время прикусила язык, — вовсе ни к чему было подавать Дунскому лишний повод для придирок. Он и так придирался к ней по любому поводу и без с тех пор, как его выгнали из газеты.

Похоже, Дунский постепенно укреплялся в убеждении, что крушение его журналистской карьеры произошло исключительно по вине Габи. Зачем она не остановила его, когда он задумал эту проклятую авантюру с Черным Магом? Зачем смеялась вместе с ним при первых проблесках успеха этой дурацкой затеи? Плакать надо было, а не смеяться! А однажды он даже занесся так далеко, что попрекнул ее самой идеей Черного Мага, которая якобы именно Габи и принадлежала.

Это была чистая правда — идея и впрямь была высказана ею как-то за завтраком в ответ на жалобы Дунского, что он все возможное уже придумал, а с него требуют все новых и новых придумок. Она точно помнила звон кофейной чашки о фаянс блюдечка, под музыку которого черт дернул ее за язык, а язык брякнул, не давая мозгам времени на обдумывание: «А ты объяви себя магом-целителем и предсказателем будущего по почерку! И пусть тебе пишут письма на адрес газеты». Дунский эту идею обсмеял и растер в порошок, а через пару недель выдал ее на-гора в усовершенствованном виде, но уже как свою собственную.

Габи не стала спорить из-за авторских прав, ей было все равно, кто первый сказал «э», — ее амбиции гнездились в других разделах культурной жизни. Зато амбиции Дунского поначалу были обласканы и начальством, и читателем, потому что образ Черного Мага неожиданно быстро вырос в народном сознании до невиданных размеров.

После первых двух-трех публикаций, в которых Дунскому каким-то чудом удалось попасть своими предсказаниями прямо в яблочко, в газету посыпались письма. Их было так много, что раздел Черного Мага пришлось перевести из недельного приложения в ежедневный листок, который пришлось для этого увеличить на пол-полосы. Тираж ежедневного листка взлетел так высоко, что Дунскому даже накинули триста шекелей сверх зарплаты, и он начал было проникаться тем особым самоуважением, которое сопутствует внезапному успеху.