Поэтому она постаралась придать своему лицу выражение полного безразличия, когда они, пройдя под стрельчатой каменной аркой, спустились по коленчатой гранитной лестнице и оказались в низком зале, напоминающем обшитую малиновым бархатом коробку для хранения драгоценностей. Все здесь было нарочитым и слишком шикарным — крохотные мраморные столики на витых золоченых ножках, окружающие их такие же витые золоченые стульчики и подобострастно извивающиеся официанты в малиновых фраках с золотыми пуговицами. Несмотря на шумные вздохи кондиционера, воздух в зале казался спертым и слишком душистым — Габи не сразу поняла, что кондиционер выдыхает не только холод, но и плотную струю приторного цветочного одеколона.
Они и впрямь примчались к самому началу — едва они вошли, распорядитель запер за ними дверь и плотно задернул поверх нее тяжелый плюшевый занавес. Зал был набит до отказа, свободных мест вокруг столиков не было, все стульчики были заняты. Краем глаза Габи заметила, как пара зеленых кредиток перекочевала из ладони Эрни в ладонь официанта, который через минуту принес крохотный столик с парой стульчиков и стал втискивать его в узкое пространство перед самой сценой. Сцена была на удивление большой для такого тесного зала, она простиралась от стены до стены напротив входной двери. Над нею опытный взгляд Габи приметил натянутую высоко под потолком цепочку разноцветных фонарей. Фонари не горели, и сцена была погружена в зыбкую полутьму, в глубине которой скрывался маленький оркестрик, притаившийся в дальнем углу. Публика состояла в основном из сидящих парами красиво одетых молодых людей, причем очень немногие из них были с девушками.
Не успели Габи с Эрни усесться, как оркестрик заиграл что-то томное и старомодное, похожее на танго двадцатых годов. После нескольких тактов по залу пробежал невнятный коллективный вздох, а по спине Габи пробежал легкий сквозняк. Она обернулась и увидела, как в малиновой стене распахнулась скрытая обоями дверь и из нее в зал впорхнула высокая женская фигура в сверкающем длинном платье и широкополой шляпе, почти скрывающей лицо. Зал грохнул аплодисментами, на миг заглушившими музыку.
Дверь закрылась, женщина в шляпе приветственно помахала рукой, и аплодисменты разом смолкли, музыка тоже. Стало очень тихо. В наступившей тишине женщина выдохнула в пространство дивной красоты аккорд, напоминающий скорее не человеческий голос, а отрывок из концерта скрипки с оркестром. Маленький оркестрик подхватил этот аккорд, разогнал его на вариации, и женщина запела чарующим контральто.
