«Мама, где ты была? — рыдала Светка. — Я жду тебя и жду, а тебя все нет и нет!».
Инна опустила Светку на землю и стала трясти ее за плечи:
«Что случилось? Ты что, сбежала из лагеря?».
«Я потащу арфу наверх, а ты можешь торчать тут хоть до утра», — объявил Мики и скрылся в темном чреве подъезда.
Инна не обратила на него никакого внимания, она исступленно пыталась вытрясти из Светки то, что хотела услышать:
«Тебя опять выгнали, да? За что? Что ты там натворила?»
Но из Светки вытряхивались только всхлипы, напоминающие икоту. Маленькая головка ее с пушистой копной
рыжих кудряшек жалобно качалась из стороны в сторону, и Габи ясно представилось, как хрупкая детская шейка сейчас с хрустом надломится в натренированных на тугих струнах руках арфистки. Она решила, что пора вмешаться, и больно лягнула Инну под коленку острым носком концертной туфли: «Хватит орать на всю улицу! Пошли домой, там разберемся!»
Как ни странно, боль сразу привела Инну в чувство, — она так резко отпустила Светкины плечи, что та, как подкошенная, рухнула на тротуар и застыла лицом вниз в стрекозинной позе, раскинув руки и неловко подогнув под себя одну загорелую ногу. Из-под вздернувшегося края коротких шортиков выглядывало бледное полушарие худосочной попки. Увидев эту трогательную попку, Инна запаниковала, она подхватила Светку на руки и помчалась с нею вверх по ступенькам — и откуда только силы взялись? Оттолкнув подвернувшегося под ноги Мики, Габи припустила за ней, то и дело оступаясь на высоченных каблуках чужих туфель, которые против ее воли напялила не нее накануне Инна.
На площадке перед входом в квартиру Инна резко затормозила — дорогу им преграждала арфа, которую Мики, так и не дождавшись, прислонил к двери.
«Ключи в сумочке!» — почти предсмертно выдохнула Инна.
Габи трясущейся рукой отперла дверь и щелкнула выключателем. Когда Инна из последних сил тащила бездыханную Светку к дивану, Габи на миг показалось, что девочка подглядывает за матерью хитрым глазом сквозь неплотно смеженные ресницы — неужто притворяется?
Ответа на этот коварный вопрос она так и не получила, хотя Светка пришла в себя довольно быстро и, как ни в чем не бывало, уселась с ними за стол пить чай. Убедившись, что можно уже не бояться материнского гнева, она, слизывая капли варенья с пальцев, поведала им историю своего бегства из летнего лагеря на берегу моря:
«Я подружилась с мальчишками из младшей группы, и часто перед сном заходила к ним в спальню поболтать. Так, о том, о сем, ничего особенного. А сегодня они на меня вдруг набросились — всем скопом, понимаешь? Они повалили меня на кровать и начали меня щупать, хватать и лезть грязными лапами мне под майку. Это был такой ужас, я думала, они меня задушат, их было много, они ползали по мне, как муравьи. Я не помню, как я от них вырвалась, — я продиралась сквозь них к выходу, а они бросались мне под ноги, чтобы задержать. Тогда я стала наступать на них, больно их топтать и пинать, и прямо по их спинам выскочила во двор. Сперва я не понимала, куда бегу, так я дрожала, но потом мне стало спокойней и я решила, что ни за что не вернусь обратно».
