«А одна ты не можешь?».
«Не могу. По контракту я должна играть три часа дуэтом и без перерыва, а это невозможно без партнерши».
«И ты надеешься, что я до завтра научусь играть на скрипке?».
«О Боже, Габи, ты совсем разучилась ловить мышей! Ты будешь петь под мой аккомпанимент!».
Тут уж Габи поперхнулась всерьез:
«Я? Петь на свадьбе? Да меня через пять минут с позором спустят с лестницы!».
«Это не обычная свадьба с громкой музыкой и сотнями гостей. Это будет интимное бракосочетание для узкого круга, при свечах, под томные мелодии моей арфы и твоего томного пения».
«Интересно, что я буду петь под томные звуки арфы? Хава-нагилу?».
«Ничего подобного! Мы сделаем вечер классического русского романса!».
«Да я все русские романсы начисто забыла!».
«Ничего, вспомнишь! Я уже все решила — ты остаешься у меня ночевать и мы сейчас же начинаем репетировать».
Инна за эти годы ничуть не изменилась, и Габи подчинилась ей так же, как подчинялась всю жизнь с первого класса. Инна пробежала пальцами по струнам арфы и Габи попробовала свой голос на первом, что пришло на ум, как последняя дань ее жизни с Дунским:
«Отцвели уж давно хризантемы в саду»...
И чуть не всплакнула — ведь отцвели, отцвели проклятые! Голос у нее оказался вполне приемлемый, — хоть и слабый, зато, по утверждению Инны, очень эротический.
«Когда ты запоешь, все слушатели, независимо от пола, начинают тебя вожделеть», — увлеченно повторяла она во время их всенощного бдения вокруг русского романса в сопровождении арфы.
«Ты уверена, что глагол вожделеть требует местоимения «тебя»?» — усомнилась Габи.
«Я уверена только в том, что он не требует местоимения «меня», — вздохнула Инна. — И всю жизнь ума не приложу, почему. Ну что эти мужики в тебе находят? Ведь, если присмотреться, я куда краше тебя».
«Да они всегда так спешат, что не присматриваются! Но главное, у большинства мужиков очень плохой вкус», — миролюбиво объяснила Габи, сворачиваясь калачиком на коротеньком Светкином диванчике.Спать хотелось нестерпимо, — куда девалась нудная бессонница прошедших недель? «Наверно это от макарон», — окунаясь в бессознанку, подумала Габи и уже почти в отключке вспомнила о важном:
«А почему они не хотят, чтобы на скрипке играл мужчина?».
«Понятия не имею, — отозвалась из темноты Инна. — Я никогда не задаю вопросов клиентам, которые хорошо платят».
«А почему при свечах?» — спросила Габи назавтра, уже в машине, которую прислал за ними красавчик Мики, импрессарио Инны. Машина долго скользила по городу сквозь поздние летние сумерки, пока не выехала на змеевидную улицу Жаботинского, ведущую в Петах-Тикву. Это насторожило Габи — что за интимная свадьба в Петах-Тикве?
