«Увы, я родился под знаком Льва. А лев должен быть только первым, — ни третьим, ни вторым, а именно первым, или уж лучше никаким».
Ритуля согласно кивала, создавая турбулентные завихрения «Диориссимо»:
«Как это верно! Как верно! Уж лучше никаким!» Соглашаясь с Дунским, она прекрасно знала, что быть пятым, и даже седьмым не так уж плохо, — даже и сто пятый, такой, как ее Борис, мог позволить себе венецианское стекло и мелодичный дверной колокольчик, который уже почти час упорно молчал, не возвещая о прибытии долгожданного гостя. А Дунского она видела насквозь, хоть с удовольствием с ним кокетничала. Для кокетства он подходил куда лучше, чем для семейной жизни, — бедная Габи, бедная, бедная Габи, как несладко ей с ним приходится! Впрочем, она не стоит жалости, уж слишком много о себе воображает, вон битый час сидит одна, в стороне от всех, ни с кем и словом перекинуться не желает — и правильно, о чем ей с нами, убогими, разговаривать?
Ритуля снова повернула на миг голову и клюнула Габи взглядом . От этого остро неприязненного взгляда швы вдруг начали расползаться на новой, впервые надетой золотистой блузке Габи, — неужто опять купила на размер меньше? И волосы встали дыбом на затылке — а ведь перед выходом пять минут начесывала! И кожа вокруг глаз набухла внезапно, намекая на возраст и морщинки, а руки сами спрятались под стол, чтобы скрыть недостаточно любовно отполированные ногти. Ничего иного не оставалось, как встать и, независимо покачивая бедрами, выйти на широкий балкон, откуда доносился женский щебет. Ритулин взгляд остро кольнул в спину, подкашивая коленки и выворачивая внутрь слишком высокие каблуки нарядных сандалет.
Балкон, весь в цветах и плетенных креслах, был сервирован для уюта и любви. Женщины расселись в таких позах, которые наиболее выгодно подчеркивали элегантные линии новых туалетов — хоть внешне все вели себя по-дружески цивилизованно, соревнование за первенство туго натягивало над балконом напряженные нити много-фигурного силового поля. Разговор не умолкал ни на миг — все говорили разом. Поскольку они ничего друг дружке не сообщали, слушать им было необязательно — они просто совместно перебрасывались звонкими стеклянными бусами, то и дело роняя отдельные бусинки и рассыпая в воздухе разноцветные хрусталики смеха.
«Здесь кожа портится быстро, из-за климата...»
«За рулем на шоссе — такое блаженство, лучше, чем в постели с любовником...»
«Зачем мне мясорубка? Всегда можно купить молотое мясо...»
