Нутро любого человека | страница 56
Биарриц. Дик приезжает поздней ночью. Я же пока что прошелся по восхитительному station balnéaire[30], производя последние закупки провизии. Мы путешествуем налегке — у каждого по одному рюкзаку, содержащему чтение, большой флакон одеколона (купаться, говорит Дик, мы сможем не часто, а пахнуть, как какие-нибудь батраки, негоже), бриллиантин для волос (причина та же), две сменных рубашки, пару галстуков, запасные башмаки, носки, белье и аккуратно сложенные полотняные брюки в тон к полотняным же курткам, в которых мы станем странствовать. У меня еще есть панама от солнца, а Дик предпочел берет. В дневное время мы будем разгуливать в шортах и походных ботинках, но по вечерам — преображаться в относительно прилично одетых молодых джентльменов.
План у нас такой: перейти Пиренеи по одному из перевалов, а после пешком или автобусом добраться до Сеговии. Оттуда мы поедем поездом в Мадрид и дальше, на юг, к Средиземному морю, останавливаясь дорогой там, где нам понравится. Я купил мех для вина и несколько твердых жирных колбас, способных, уверен, сохранить свежесть в течение нескольких дней. Из окна нашего отеля видны сквозь просвет в кровлях кремовые буруны, накатывающие на grand plage[31]. Это свобода странствий — чувство новизны, очищения, сбрасывания старой кожи. Оксфорд стал давним воспоминанием, Лондон почти забыт. А Лэнд — кто она, эта Лэнд Фодергилл, покрывающаяся плесенью где-то в банальном Корнуолле?
Я измотан, сиплю. Потерял не меньше половины стоуна и загорел под солнцем до цвета тикового дерева. Сеговия — Мадрид — Севилья — теперь Альхесирас. Мне нужно обдумать это путешествие в спокойствии и одиночестве. Где сейчас Дик — Бог весть.
Начиналось все замечательно. Мы встретились на вокзале, пообедали в бистро у vieux port[32], послонялись по казино, не решаясь ввязываться в игру. На следующее утро, очень рано, проехались на шедшем к предгорьям Пиреней автобусе и стали подниматься на перевал. В полдень остановились, перекусили хлебом с сыром, поболтали о том, о сем, взбодренные тем, что забрались так высоко в горы, и я сказал, ни к селу, ни к городу — хотя нет, на самом деле, мы разговаривали о „Жизнях поэтов“ Джонсона (книге, которую взял с собой Дик), — и я сказал:
— А ты знаешь, что кота Джонсона звали „Ходжем“?
Он посмотрел на меня как-то странно:
— Ты что этим хочешь сказать? Давай, выкладывай.
Я рассмеялся:
— Господи, да я это так, между прочим.