— И ей передай спасибо мое. Только я не поеду к тебе, ты же меня знаешь.
— Тогда бабу себе подыщи, — посоветовал Шелехов.
На это Карцов ничего не ответил. С бабами здесь было еще хуже, чем с квартирами. Правда, была у Карцова хорошая знакомая, да что теперь вспоминать о ней?
Но Шелехов сам осторожно напомнил:
— Елену-то Васильевну ты, полагаю, зря упустил. Хорошая женщина, душевная.
Что душевная — это точно. Очень она участливая была к людям. Карцов так и не понял, любила ли она его или просто из жалости привечала. Те редкие вечера, когда Карцову удавалось сойти на берег, были для нее настоящим праздником. Она хлопотала у стола, угощая его грибочками, вареньями разных сортов, его любимыми пирожками с капустой, крепким, как-то по-особому заваренным чаем. Карцов не отказался бы и от рюмки-другой, но принести с собой водку не решался. И даже когда Елена Васильевна предлагала выпить своей настойки — долго отнекивался, хотя знал, что сама она совсем не пьет, а настойку приготовила для него. Знал также, что эту настойку обожал ее муж. Десять лет назад он не вернулся с моря на артельном рыбацком баркасе.
Эти десять лет прожила Елена Васильевна тихо, Незаметно. Ей тоже сейчас перевалило за сорок, но в портовых городах бобылей всякого возраста более чем достаточно. Не один из них держал на примете скромную портовую бухгалтершу, связывая с ней давние надежды на тихий семейный уют. Но Елена Васильевна предпочла почему-то Карцова, и если бы он захотел, давно мог бы жениться на ней. Были бы у него сейчас и угол, и жена, а может быть, и дети.
Но Карцов пил чай, ел пироги, а на то, чтобы пожениться, даже не намекал. Елена Васильевна и не торопила его, не такие они молодые, чтобы наспех сколачивать семью, и если Иван Степанович помалкивает о женитьбе, значит, есть к тому причина. Отношения у них были дружеские, ровные, но не самые близкие. И то, что Иван Степанович не торопился сближаться, тоже нравилось Елене Васильевне: значит, не ради баловства ходит, значит, приглядывается с самыми серьезными намерениями.
Но когда женщине за сорок, время бежит особенно быстро. Все дольше и дольше по утрам сидела Елена Васильевна перед зеркалом, с грустью разглядывая свое отражение. Вот и седые ниточки на висках обозначились, и кустики морщин возле глаз погустели. Сколько еще осталось его, бабьего-то веку?
Карцов не показывается вот уже второй месяц, видно, недосуг ему, опять молодое пополнение на корабли пришло. А тут как раз приехал новый плановик в контору, проходу Елене Васильевне не дает. Мужчина серьезный, непьющий, три года как овдовевший. Словом, подходил он ей по всем статьям, но Елена Васильевна уже привыкла к Карцову. И когда Иван Степанович пришел в следующий раз, откровенно рассказала ему об ухаживаниях плановика.
