- Негочевич увёл всех капище крушить, - ответили ему.
- Это зачем ещё?
- Привиделись боярину бесенята какие-то, вот и позвал смердов за собой. Отец Иванко тоже пошёл.
- Всё-то он не угомонится, - проворчал Буслай. - Ладно, пойду спать.
Рукавом кафтана он вытер заиндевевшие усы и направился в чум.
Скоро начали прибывать прочие вои. Измученные сражением и трудным, сквозь снежную целину, возвращением в стан, они расходились по чумам молчаливые и сонные. Вышел из леса и боярином Завид со своими молодцами. Увидев их, прибывший только что Ядрей удивился безмерно.
- Это где ж тебя мотало, боярин? С пира, помнится, увезли в беспамятстве, а нынче, гляди ты, по чащобам с челядинами шастает!
- Божков югорских покурочили, - мрачно усмехнулся Завид. - Чтоб не донимали православный люд.
Он был ещё пьян и потому беспечен. По трезвости такого бы не учудил, это уж как пить дать.
Оказавшийся тут же попович Моислав аж взбрыкнул.
- Как так покурочили? Зачем?
- Не твоего ума дело, - отмахнулся боярин. Зевнув и помотав головой, спросил Ядрея: - Городок никак повоевали?
- Было дело.
- Добра-то много взяли?
- Куда там! Да и не городок это был, а так, наваждение одно. Кудесники югорские придумали, чтобы нас погубить.
- Эвона как!
- Хорошо, зырянин обман раскрыл. Всех перебили, - воевода довольно похлопал по рукоятке меча.
- Ну тогда с почином тебя, Ядрей. Пойду вздремну. А то башка гудит у меня от зелья югорского.
И пошёл, сгорбившись и качая головой как сохатый. Моислав же в отчаянии подступил к Ядрею.
- Это что же происходит, воевода?
- А что?
- Почто святилище разнесли?
- Ну и что с того? Подумаешь, важность какая -истуканов свергли. Дело богоугодное и полезное. Эвон тебе отец Иванко подтвердит.
Не хотелось ему сейчас думать об этом, хотя тревога-то и плеснулась где-то на окраине души - а ну как миродержцы здешние решат отомстить за поругание святыни? Но что сделано - то сделано. Авось Христос оборонит своё стадо, не даст в обиду. Воевода посмотрел на огрызок луны, перекрестился и пошёл отдыхать. А Моислав повернулся к священнику, прорычал:
- Землю оскверняешь, в людские души плюёшь. Аукнется тебе это злодейство, ох аукнется!
- А ты меня не стращай, - напыжился тот. - Ежели бесы тутошние мстить соберутся, Господь меня защитит. На то я здесь и поставлен, чтоб веру блюсти. А ты вот, гречин, слишком об идолах югорских печёшься. Никак обольстили тебя силы языческие?
