-- Ты тоже боишься Акки? Ты трепещешь перед ним? Отвечай!
-- Нет! - выкрикнул Гильгамеш.
-- Тогда отринь сомнения! Ты - вождь, призванный богами на трон. Ты - орудие судьбы. В твоей руке власть над смертными. Слышишь ли ты голос трубный, что говорит тебе: "Дерзай, Гильгамеш"?
-- Слышу, о божественная мать моя!
-- Тогда иди и верни Уруку потерянное величие. Для этого пришёл ты в мир. В этом твоё предназначение.
-- Да, мать моя! Я сделаю так, как желают боги! Я исполню их наказ! - воскликнул воодушевлённый Гильгамеш, бросаясь к лестнице.
Он скатился по каменным ступенькам, пролетел по внутреннему коридору к следующей лестнице, спустился на первый этаж и, выбежав во двор, крикнул двум скучающим воинам:
-- Эй вы! А ну-ка, живо соберите мне всех стражей святилища. Пусть придут все, кроме тех, что стерегут главные ворота. Быстро!
Воины сорвались с места и исчезли, словно их и не было. Гильгамеш взбежал на балкон и стал в нетерпении ходить туда-сюда, нервно теребя бороду. Сытые насмешливые рожи старейшин стояли у него перед глазами, вызывая жгучую ненависть. Он вспомнил их слова, их блудливые заискивающие взгляды и негромкие ядовитые голоски. "Ну нет, - озлобленно подумал вождь. - Не вам решать судьбу Урука. Не вам судить о воле богов".
Во двор начали сбегаться воины. Некоторые из них были без оружия, некоторые - без сандалий, почти все - без шлемов. Удручённые собственным разгильдяйством, они старательно прятали лица, дабы не встречаться со взглядом вождя. "Стадо", - брезгливо подумал Гильгамеш, оглядывая собравшееся воинство.
-- Все? - осведомился он у командира, подождав, пока стражники подравняются и притихнут.
-- Почти все, господин, - ответил начальник, держась рукой за ножны и прикрываясь ладонью от солнца. - Несколько человек остались сторожить ворота. Прикажешь позвать их?
-- Нет. - Гильгамеш ещё раз окинул взглядом замерших бойцов, потом потянул носом воздух и рявкнул. - Воины! Слушайте, что я скажу вам! Слушайте и внимайте! Когда мой отец, божественный Лугальбанда, покидал этот мир и готовился к встрече с владычицей Эрешкигаль[10], он завещал мне хранить величие Урука и неприкосновенность его святилища. Отцы наши и деды, и отцы наших дедов верно служили Инанне. У неё не было причин гневаться на своих рабов. Каждый урукец знает, что она неусыпно радеет о нас. Каждый год она посылает нам урожаи и обильное потомство. Каждый год спасает нас от ярости сутиев и исцеляет от болезней. Можем ли мы быть недовольны ею? Ответьте мне, воины! Бывало ли такое, чтобы наша небесная заступница не платила нам за те жертвы, что мы приносим ей?
