, сопровождаемые датой и подписью – двумя буквами «Г», связанными между собой и перечеркнутыми горизонтальной чертой. В выборе серо-зеленого карандаша отражается суть его личности. Геринг, честолюбивый и хвастливый человек, помечал свою корреспонденцию ярко– красным цветом. Маленькие, но красноречивые детали!
Когда Гиммлер не находился в частых разъездах (включавших инспекционные поездки, проводимые им без предупреждения), его долгий рабочий день прерывался только на прием пищи. Ел он почти всегда в офицерской столовой СС или гестапо, а иногда в ресторане. Ему случалось приглашать позавтракать очередного посетителя, довольно часто он предлагал пообедать вместе руководителям служб. Он показал себя гостеприимным хозяином, красноречивым и веселым собеседником. Даже находясь на вершине славы, исполняя бесчисленные важные функции, он оставался весьма непритязательным в своих по– требностях, будучи одним из самых могущественных людей нацистского режима.
У него были добрые и верные друзья, многие из которых были друзьями детства, продолжавшие называть его Гейни, как в те времена, когда они вместе ходили в школу его отца. Эсэсовцы уважительно и с любовью называли его Рейхс-Гейни. Это было одним из самых поразительных моментов: убийцы, на чьих руках была кровь тысяч детей, взращивали цветы дружбы, называя друг друга уменьшительно-ласкательными именами, вспоминая запахи фиолетовых чернил и мела, которыми они вместе дышали в стенах старой баварской школы. Гиммлер вовлек в свое дело многих старых товарищей. Его друг детства врач Гебхардт станет одним из ответственных руководителей научных опытов; баварские функционеры, знакомые ему по работе в мюнхенской полиции, также последовали за ним в берлинское гестапо. Все они верили в его звезду: у него был бесспорный дар убеждения. «Когда он говорил, то верил своим словам, и им верили все, кто его слушал», – скажет позднее Гебхардт.
Гиммлер почти не жил дома; казалось, что у него не было личной жизни: все его существование полностью проходило в рамках СС и гестапо. Было похоже, что он существовал только ради этих двух чудовищных детищ. Тайная боль скрывалась за его спокойной внешностью. Гиммлеру не везло в семейной жизни. Он женился на медсестре Марге Куцерцевой, уроженке Бромберга, которая была старше его на семь лет. Она работала в одной крупной берлинской клинике в период, когда разложение столичного общества достигло крайних пределов. Ей пришлось наблюдать столько подпольных операций, столько воровства и спекуляций, что она прониклась глубокой неприязнью к врачам. Но она возлагала большие надежды на лечение травами и эту веру передала своему мужу. На деньги своей жены Гиммлер обзавелся фермой по разведению кур в местечке Трудеринг близ Мюнхена. Дело не пошло, и по совету жены он занялся выращиванием лекарственных трав. Со всей страстью он окунулся в изучение средневековых трактатов о лекарственных травах, но коммерческого успеха не добился. Этот факт не отбил его страсти к целебным травам; позднее он заставил выращивать их узников концлагерей.
