— Когда это было?
— Да летом же! Когда ты первое письмо прислал. Я тебе точно скажу — 24 августа. Мы с Нинкой в Ялту собирались, а он билеты на самолет доставал, Я за билетами заехал — слышал.
— А потом?
— Что потом?
— Когда второе письмо пришло?
— Тут Нинка вмешалась. Приструнила папашку. Она из него веревки вьет, — Петр потянулся и встал. — Ну что, пошли? Разомнемся малость?
— Пошли…
На лыжне Георгий, набрав быстрый темп, вырвался вперед, а потом пошел медленней. Рассказ Петра удивил его не так уж сильно, он ожидал чего-то подобного. Тонким своим журналистским нюхом ощущал Георгий дразнящий запах сенсации, громкой истории и, может быть, даже скандала. Следует искать дополнительных свидетелей. Знать бы только, где они. Не Краснопольского же спрашивать… Хотя, позвольте, один — свидетель известен — некто М. Преклонный, собственной персоной проживающий в Живописногорске. Впрочем, есть вариант, что он переселился в более отдаленные места. Ушел, так сказать, навсегда. Ладно, после праздников займусь его поиском. Информацией у него не разживешься, но на других он вывести может. Чем черт не шутит?
Впереди затрещали кусты, и на лыжню вывалился Петр.
— Я по прямой протопал, — улыбаясь, сообщил он, — тут срезать можно!
Около половины седьмого наши приятели возвращались назад, неся на плечах лыжи.
— О, приехали, — указал Петр на широкий и респектабельный след "Волги", исчезающий во дворе дачи. — Сейчас я тебя с тещей познакомлю. Забавная старуха!
И они вошли в дом…
Горел камин.
От него навстречу вошедшим поднялся Глеб Евстигнеевич.
— Ну-с, как погуляли?
— Прекрасно, — отвечал Георгий, к которому, собственно, вопрос и относился.
— Я рад. Первого января мы по традиции встаем на лыжи всей семьей. Присоединяйтесь.
— С удовольствием.
— Петр! — крикнула Нина из кухни. — Иди сюда! Требуется мужская помощь.
Пробурчав что-то, хозяин дачи отправился на зов.
— С минуты на минуту должна появиться моя жена, — ясно проговорил Глеб Евстигнеевич. — Буду рад вас с ней познакомить.
— Если позволите, я предварительно хотел бы переодеться…
— О да, конечно, не смею задерживать.
С этими стариками сам невольно становишься манерным, думал Георгий, поднимаясь по лестнице за должной экипировкой. Когда же минут через десять он спустился вниз, то нашел в зале помимо Краснопольского высокую худощавую женщину, лицом смуглую, скуластую, с черными глубоко посаженными глазами и черными же замысловато уложенными волосами. Одета она была в длинное облегающее платье и выглядела значительно моложе своих лет.
