Окно было широкое, во всю стену, и пропускало столько света, что иногда Камаю казалось, будто он физически ощущает, как волны фотонов неудержимым потоком врываются в помещение и вот-вот сметут хлипкую прозрачную преграду на своем пути, какой было стекло из тонкого пластика. Света было столько, что без темных очков невозможно было долго смотреть в окно — даже близкие предметы сливались и в глазах появлялась резь.
Но люди не хотели затенять окно. После долгих лет, проведенных в черном пространстве вдали от родного Солнца, им и чужой Лаланд с его нестерпимо ярким излучением вдруг показался близким. Они не могли насладиться его светом.
Где-то там, внизу, где от долины, как пропиленные, отделялись три узких каменистых ущелья, прижалась наблюдательная станция. Отсюда ее простым глазом не разглядеть — маленький, на один операторский зал домик без окон. Ночью, когда ведутся наблюдения, окна не нужны, их заменяют экраны, связанные с гравиметрами, инфралокаторами, сейсмографами, энергоприемниками и другими приборами, которые нужны, чтобы даже молекула, чужеродная этой среде, не осталась незамеченной.
Камаю вспомнилось его первое дежурство на наблюдательной станции. Балачан предложил тогда побыть вместе. Он отказался. Из упрямства. Хотя по-хорошему стоило согласиться. Ведь та ночь далась ему нелегко. Он был весь в напряженном ожидании чего-то таинственного, которое вот-вот должно произойти за стенками домика. Не отрывал глаз от экранов, слушал молчаливый динамик. Скоро у него начало мерещится в глазах, и он уже не понимал, то ли ему показалось, то ли на самом деле на экране локатора поплыли неопределенные, колеблющихся очертаний тени. Он даже пропустил первый шорох. До него дошло, что динамик ожил только тогда, когда шорох повторился. Однако шорохи были его единственным открытием, как выяснилось утром. И не только его, как оказалось позже…
— Каким кажется мир через черные очки?
Камай оглянулся. Балачан стоял рядом.
— Что-то мы не так делаем.
Балачан отвернулся от окна, оглядел комнату — просторную, почти без мебели — два стола и несколько стульев, улыбнулся:
— Живем, как на Земле.
— А работаем, как в космосе.
Опять что-то тревожное для себя услышал Балачан в этих словах Камая. Посерьезнел, спросил:
— Надоело?
Камай помолчал, будто проверял себя, просто ответил:
— Нет.
Балачан удовлетворено кивнул, предложил:
— Полетели в ущелье, сейчас?
Гравилёт опустился рядом с домиком станции. Лаланд уже скрылся за горами, и в долине стало темновато. Балачан выскочил из кабины, с удовольствием расправил мускулы. На припорошенном тонким слоем пыли камне виднелись следы, оставленные ими в прошлые приезды. А дальше простиралась нехоженая целина.
