— Тсс, — прошептал он успокаивающе. — Тебе будет хорошо, обещаю.
Она была уже влажной. Как только Алекс это обнаружил, ему захотелось уткнуться лицом между ее ног и попробовать ее на вкус. Но она была напряжена, и он чувствовал, что это стало бы для нее новым опытом и с этим лучше повременить. Пробыв замужем несколько месяцев, она производила впечатление невинной. Впрочем, некоторые дураки не тратят время на то, чтобы насладиться вкусом женщины. Сам Алекс собирался смаковать каждый дюйм Глинис Макнил до тех пор, пока она не ослабеет и не пресытится их любовью. И тогда он повторит все это снова.
— Ты можешь сесть, чтобы я совсем снял с тебя платье? — спросил Алекс, подтягивая ее вверх.
Когда она выполнила его просьбу и обняла его, они снова слились в глубоком поцелуе, и Алекс обнаружил, что ему трудно сосредоточиться на расстегивании крючков у нее на спине. Наконец он стянул с нее платье через голову. Потом снова привлек Глинис к себе и закрыл глаза от удовольствия, ощущая под своими руками ее мягкую кожу и чувствуя, как ее груди прижимаются к его торсу.
Они упали на одеяло. Теперь было слишком темно, чтобы Алекс мог видеть Глинис, но он исследовал ее тело руками и ртом. Он целовал ее груди, дразнил зубами и языком соски, потом взял один сосок в рот и стал его посасывать, пока она не застонала, выгибаясь под ним дугой. Алекс лег рядом с ней. Он поцеловал ее так, словно умрет, если этого не сделает, и подозревал, что это действительно так. Под его рукой она была горячей и гладкой. Когда он прикасался к ней, она издавала короткие тихие звуки, и, слыша их, он сходил с ума от желания. Ему ужасно хотелось войти в нее, почувствовать, как ее плоть сжимается вокруг его плоти.
Алекс перекатился на спину, увлекая за собой Глинис, она оказалась лежащей на нем сверху. Это было слишком быстро, слишком. Зачем так спешить? Он пытался выровнять дыхание, сдержать свой пыл. Прижав Глинис к себе, Алекс почувствовал, что ее сердце колотится так же часто, как его.
— Я хочу тебя внутри, — сказала она.
Алекса опалил внутренний жар. Он готов был поклясться, что никогда в жизни не слышал слов приятнее. Он взял ее за бедра и опустил на себя. Когда он почувствовал, как кончик его члена упирается в ее сердцевину, его прошиб пот. Он закрыл глаза.
— Боже правый, Глинис, как же в тебе хорошо!
— Мы можем продолжать? — спросила она.
— Ты никогда не бывала сверху?
Что, черт возьми, было не так с ее мужем?!
