Ла Валетт пристально посмотрел на рыцаря.
— Естественно, такова осада.
— В этом нет ничего естественного, сир. Бреши в стенах все разрастаются, словно искушают огромную армию османов немедленно атаковать.
— Вы остановите врага.
— Нам не продержаться, сир.
— Таков ваш долг. Долг перед верой. В вашем распоряжении вода и провизия, а также гарнизон из полутора тысяч воинов.
— Полутора тысяч истекающих кровью, обессиленных, измученных безжалостными обстрелами солдат.
— Мы не прекратим высылать подкрепления.
— Надолго ли, сир? Турки снарядили лодки, чтобы преградить нашу ночную переправу. Вдоль берега они возводят защитную стену для стрелков и устанавливают батарею на мысе Виселиц, дабы вовсе нас изолировать.
— Распоряжения Драгута.
— Которые нас уничтожат.
— Мы позаботимся об этой батарее. Что же касается вашей изоляции, то используйте ее, чтобы сосредоточиться, окрепнуть духом и предать себя воле Господа.
— Это честь умереть во имя Господа и ради Святого ордена, сир. Но поступить так в стенах Сент-Эльмо — значит без всякого смысла расстаться с жизнью в непригодном для обороны форте.
— Бог дарует вам смысл. Что годится для обороны, а что нет — решать мне.
— Молю вашу светлость принять к сведению возможность оставить форт.
— Когда вы не продержались в осаде и недели? Прежде чем турки достигли ваших стен?
— Вскоре стен не останется.
— И много ли рыцарей рассуждают так же, как вы?
— Большинство молодых, сир.
— И меньшинство ветеранов. Вместо того чтобы роптать, последуйте их примеру, прислушайтесь к их советам. Пусть полковник Мас послужит вам образцом отваги и благоразумия. Бывалые воины выдержали немало сражений с язычниками. Сносите тяготы вместе с ними.
— Вы просите о невозможном, сир.
— Я прошу не больше, чем наш Господь желал от святых Петра и Павла.
— Они несли по свету Евангелие, утвердили Христианскую церковь. Мы же сидим и ждем смерти.
— Вы будете смиренно сражаться, как никогда прежде. Ваши подвиги утвердят нашу Церковь, веру и орден на века.
— Сент-Эльмо — лишь одинокий разгромленный форт, сир.
— Сент-Эльмо — светоч надежды. Или вы хотите, чтобы я сам разжег его, прибыв с отрядом добровольцев? — Рыцарь склонил голову, не выдержав твердого взгляда и строгих речей. Ла Валетт подошел к закрепленному на стене грубому деревянному распятию и коснулся пригвожденных ног Христа. — Поднимите глаза, шевалье. Мученичество — благородное дело. Теперь оставьте нас. Возвращайтесь в Сент-Эльмо. Доложите братьям, что ответ мой прибудет завтра ночью.
