— Вот увидите, я прилежная ученица, месье Гарди.
— Предлагаю павану[17].
— Приступим.
Начался придворный танец, неспешный и строгий, сопровождаемый сдержанной радостью зрителей. Он покорил своим мерным ритмом немало светских дам в Мессине и Неаполе. Когда шум канонады эхом разносился по Большой гавани, здесь утверждались жизнь и крепость духа. Пара двигалась невозмутимо и размеренно. Однако Гарди ощутил прилив сил, тот самый пульсирующий магнетизм, который притягивал их друг к другу, когда Мария бинтовала его раненую руку. Другим не дано было разглядеть что-либо под маской веселья и дразнящей точности шагов. Лишь им двоим. Там таились ухаживание и страсть.
Мария выдержала взгляд Кристиана.
— Чему же я должна научиться, месье Гарди?
— Тому, что проиграть — значит, погибнуть, миледи.
— В таком случае я уже в некотором смысле погибла.
— Что же вы проиграли?
— Лишь самое незаменимое, месье Гарди.
— Быть может, теперь вы стали сильнее.
— И все же я чувствую себя слабее.
Они продолжали танцевать, их пальцы слегка соприкасались. Когда танец окончился, Кристиан поклонился Марии, и девушка ответила ему реверансом. Воин так и не сумел должным образом выразить свои мысли.
— Я уверена, Меч Ислама испугается нас, месье Гарди.
— Вместе мы добьемся, чтобы так и случилось.
Кристиан напрягся, заметив изумление в глазах собравшихся и самой Марии. Удар нанесли сзади, под колено. Он поверг Гарди в бесславное падение прямо на юного противника.
Люка ликовал. Вдохновленный своим хулиганским поступком, он уселся верхом на грудь жертвы и принялся молотить кулаками по воздуху.
— Второе правило боя, сеньор!
— Верно. — Кристиан резко оттолкнулся ногами, поймал мальчишку за плечи и, перекатившись, тут же заставил его сдаться. — Будь готов к неожиданностям.
Гарди встал, отряхиваясь, и заметил, что Мария смотрит на него. Она смеялась вместе со всеми, но взгляд ее говорил совсем о другом.
— Мастер Люка доказал, как важно в нашем деле доверие. И докажет еще раз.
— Правда, сеньор?
— Возьми пращу. Набери камней.
— Вы подыскали мишень, сеньор?
Кристиан подошел к груде видавших виды глиняных кувшинов и амфор и выбрал несколько сосудов. С треснутым горшком в каждой руке он отмерил шагами расстояние и установил один горшок на подпорку из песчаника рядом с собой, а другой водрузил себе на голову.
Сдерживая волнение, заговорила встревоженная Мария:
— Разве это разумно, месье?
— Не менее разумно, чем война.
— Но вы ведь с ним не ссорились.
