— Говорите.
— Турецкие ятаганы обрушатся на Сент-Эльмо. Наш долг и намерение в том, чтобы ослабить их удар.
— У вас есть войско?
— План, ваша светлость.
Гарди указал на мавра, который извлек из парусиновой сумки небольшое взрывное устройство с прилаженным медным конусом. Предмет передали Ла Валетту на обозрение.
— Дополнение к нескольким отрезанным ушам, месье Гарди? Мавр, по обыкновению, черпает идеи из своего темного воображения и мастерит наиболее разрушительные военные изобретения.
— Если заложить это устройство в дуло пушки, оно может разорвать орудие на части, ваша светлость.
— Это так?
Мавр был серьезен.
— Надеюсь всей душой, ваша светлость. Мощь выстрела будет направлена не вдоль ствола, а в стороны. Под действием взрыва дуло расколется.
— А если нет?
— Мы пробьем их гвоздями, подожжем деревянные лафеты, на которых пушки в данный момент перевозят на гору Скиберрас.
Заговорил Анри:
— У врага есть оружейники, но им не удастся переплавить орудия. Есть плотники, но им не выпилить новые лафеты там, где почти не осталось древесины.
— Для этой цели они разберут на доски галеры.
— В таком случае мы выиграем время. Разве не этого жаждут защитники Сент-Эльмо, сир?
— Полагаете, вам удастся подкрасться незаметно?
— Ночь — наш союзник. — Гарди заметил нетерпение, скрытое под непроницаемой маской великого магистра. — Десяток всадников в капюшонах, десяток вороных коней с обернутыми в ткань копытами. Враг надеется перевезти пушки тайно. Это нам только на руку.
— Ваши люди готовы?
— Мы уже нашли добровольцев.
— А ты, Анри?
— Лишь с вашего позволения, сир, я поеду с Кристианом.
Ла Валетт не стал мешкать.
— Я не вправе приказывать другим исполнить то, чего не приказал бы своему племяннику. Благословляю вас.
— Примите нашу преданность и благодарность, сир.
— Делайте все, что в ваших силах, дабы уничтожить эти пушки.
Гроссмейстер перекрестил Кристиана Гарди и Анри де Ла Валетта. И они ушли, ступая не тропой мира, но войны.
— Кто идет?
Изменник припас собственные замыслы и приемы. Часовой на обращенных в глубь острова стенах Биргу не станет подозревать собрата. Ему не оставят ни единого шанса. Фонари не выносили, свечи зажигать не дозволялось, дабы не привлекать внимание турецких стрелков. Это облегчало задачу. Предатель назвался. Воин был искренне удивлен его присутствию.
— Все спокойно?
— Никаких признаков движения со стороны язычников, сир.
— Они будут залечивать раны и молиться за своих мертвецов. Недавнего сражения им не забыть никогда.
