— Ты возьмешь две сотни испанских пехотинцев и отправишься в Сент-Эльмо. Я выделю столько солдат, сколько смогу.
— Не ослабляй гарнизон.
— Я хочу ослабить турок. Чем дольше ты продержишься в Сент-Эльмо, тем выше вероятность, что они отступят. Их потери возрастут, решимость ослабнет, а атаки на Биргу и Сенглеа станут безрезультатны.
— Что ж, я рад, что мне выдалась такая возможность.
— Каждая минута, каждая жизнь, каждый выстрел должны быть на счету. Изнурите этих язычников, сокрушите их так же, как они вознамерились сокрушить стены форта.
— Наш дух непоколебим, Жан Паризо. Слово чести.
— Тебе выпал шанс увековечить имя нашего ордена.
— В форте есть провизия, вода и полторы тысячи воинов. Со свежим подкреплением и верой в сердце мы покажем, на что способны.
— Не сомневаюсь.
— Ты удостоил меня великой чести, Жан Паризо.
— Я полагаюсь на тебя. Помощь придет, но потребуется время. И ты его выиграешь. С каждым днем, проведенным в сражении, истекает лето. С каждой неделей, пока враги остаются без победы, приближается сезон осенних штормов, когда их галерам придется отплыть восвояси.
— Сент-Эльмо станет для турок самым горьким плодом.
— Пусть они поперхнутся.
Полковник Мас кивнул.
— Бролья во главе гарнизона, де Гуарес за старшего помощника, и весь цвет европейского рыцарства плечом к плечу. Мы непобедимы.
— Лодки уже готовы. — Ла Валетт встал. — Мы еще увидимся, Пьер.
— Быть может, в раю.
— Будь тверд, друг мой.
Рыцарь преклонил колено и коснулся губами протянутой руки.
— Молись за нас, Жан Паризо.
Когда полковник Мас отбыл, Ла Валетт остался в одиночестве, чтобы вновь внимательно ознакомиться с последним посланием вице-короля Сицилии. Храбрые мальтийские рыбаки рисковали жизнью, доставляя это письмо. Но, как оказалось, напрасно. Дон Гарсия де Толедо тянул время, перечислял трудности, с которыми столкнулся, созывая войско. Он не собирался спасать Мальту. Вице-королю и без того хватало забот: сберечь собственную шкуру и защитить свой остров. Он даже предлагал ордену бросить оставшиеся галеры ради большего блага. Болван и трус. Ла Валетт поднес документ к очагу и смотрел, как бумага съежилась в огне. Мальта обречена.
Размышления гроссмейстера прервал вошедший паж, который объявил о прибытии посетителей. Магистр примет их.
— Месье Гарди, мавр и мой племянник Анри. Грозная компания.
Все трое поклонились.
— Полагаю, ваше дело не терпит отлагательств.
За всех ответил Гарди:
— Тому виной час испытаний, ваша светлость.
