— Довольно брехать, за работу пора, — строго сказал Самота.
Тырнов круто повернулся и пошел к месту работы. Вслед за ним подались и остальные.
Рабочим «брехня» Леонтия Кузьмича понравилась, они не раз вспоминали, как был высмеян мастер. Степан Степанович пуще прежнего злился на Тырнова, но с расспросами о каторжном прошлом больше не приставал.
После того, как отец приехал со станции Протасовка, в бараке все чаще и чаще стали вестись разговоры о разных странах и о житье-бытье. Получилось так, по мнению Егорки, из-за письма дяденьки Шатрова и подаренной Матвеем Николаевичем географической карты.
Карту и письмо отец принес в барак в субботу вечером. На улице неистовствовал жгучий морозный ветер, в бараке же топились вовсю железные печки, а над столом светилась десятилинейная лампа. Рабочие отдыхали после ужина: одни лежали на топчанах, другие сидели на скамейках около печек.
— А вот и Тимофей Иванович! — обрадовался Вощин. — А мы уже думали, что не придешь. Садись-ка, брат, к свету поближе.
Отец поздоровался со всеми и присел к столу, а Егорка подался в «удобенку», к Гришке.
Когда Егорка и Гришка вернулись на общую половину барака, все стояли вокруг стола и, наклонив головы, что-то внимательно рассматривали. Егорка подошел поближе: на столе лежала карта.
— В прошлый раз, — говорил отец, — Антон Кондратьевич интересовался, большая или нет наша страна и какие есть еще державы. Вот я и принес эту штуку.
— А понимать ее как? — спросил Аким Пузырев.
— Понимать очень просто, — объяснил отец. — Каждое государство окрашено в свой цвет. Вот наша Россия. Видите, она зеленая; Франция — голубая; Китай — желтый.
— Ну, а Германия где?
— Вот она, — отец положил палец на маленькое коричневое пятно.
— Только-то? — удивился Аким.
— Какая есть — такая есть, — ответил отец.
— Да не может быть! — не поверил Антон Кондратьевич. — Погоди-ка, Тимофей Иванович…
Отец убрал палец. Антон Кондратьевич склонился еще ниже над картой и прочитал: «Германия». Он выпрямился, огляделся вокруг и протянул:
— Вот это да…
Все знали, что Германия меньше России, но что она до такой степени маленькая, какой изображалась на карте, никто не предполагал.
— Вот это да! — повторил Антон Кондратьевич. — Медведь дерется с мышью и не может ее одолеть. А ведь по-настоящему-то надо бы как? Тряхнуть лапищей, и чтобы от мыши осталось мокрое место.
— А зачем тебе понадобилось мокрое место? — вступил в разговор Тырнов.
