Джон повторил несколько раз одно и то же. Что Князь не стал бы держать его брата больше десяти лет. Что это надо по крайней мере проверить. Что глупо верить на слово. Что, в конце концов, если они его поймают и Брэндон жив, то они его найдут. Что это ловушка для маленьких детей. Он все это знал. И все же сейчас сидел на золотом песке у озера и думал. И в голове билась птицей все та же мысль: «А вдруг это… ну все-таки… правда?»
Джон нашёл его. Сел рядом и обнял.
— Послушай, — сказал он, — я всё понимаю. Ты живой человек. Я ведь тоже люблю Брэндона, он был моим другом. И я понимаю, что если ты упустишь эту возможность, то потом всю жизнь будешь гадать, не погубил ли своего брата. И хотя я уверен, что это ловушка, давай попробуем. Конечно же, мы будем тебя прикрывать, и конечно же, Князь заплатит за то, что хочет сделать с тобой. Ты будешь лишь звеном в цепи. Просто ещё раз сыграть старую роль. Да, это будет непросто. Да, тебе придётся драться. Но ведь ты Воланд, чёрт возьми! Ещё никто не смог победить тебя! Ты сможешь, я верю.
Воланд пристально посмотрел на него.
— Ты действительно так думаешь или просто подбадриваешь?
— Ты знаешь, я действительно так думаю.
— Я знал, что ты рано или поздно поймёшь меня.
— А я знал, что ты всё равно туда полезешь.
Воланд улыбнулся.
— Ну, вот, мы, как всегда, поняли друг друга.
Спецназ экипировал Воланда коллективно. Каждый снабдил его какой-нибудь пимпочкой, которая, по первоначальному плану, должна была ему помочь, а по мнению самого экипируемого, просто мешала, так как он в них запутался. Джон особенно позаботился, насовав ему оружия всех мастей. Гаральд принёс что-то особенное от короля. Сара добыла из какой-то суперсекретной базы данных план дома Князя и всех его бункеров со всеми входами, выходами и выползами. И когда Воланд получил письмо о встрече, он уже был готов.
Не так-то это просто, скажу я вам, — идти туда, откуда ты, может быть, не вернёшься. И всё же Воланд делал это почти с лёгким сердцем. Впервые за девять лет он шёл по улице без чёрных очков, ловя на себя восторженные взгляды молоденьких девушек. Впервые за девять лет он шёл без очков и в форме спецназовца, и полицейские на перекрёстках отдавали ему честь, а мальчишки на заборах кричали «Ура!». И многие из них догадывались, что перед ними сам Воланд, о красоте которого ходили легенды.
Его окликнули. Он привычно обернулся и вдруг увидел своего старого знакомого, правда, изрядно повзрослевшего.
