Вновь почувствовав жгучий огонь ревности, Мир почти пропустил ее тихий шепот:
- Я обещаю.
- Вот и умница, - ответил Мир. Он схватил ее за запястье и потянул за собой на тропинку.
Ну везет же в последнее время с женщинами. Сначала Калинка, упершаяся как бык - подавай ей вождя и точка, - теперь эта красавица... что упрямо не дается в руки. И в то же время - надо ли, чтобы давалась? Уж ни ее ли упрямство, ни ее ли непокорность делает дикую кошку столь притягательной?
Кто его знает... Не Мир - точно.
Замок спал. Трещал в камине огонь, отбрасывая на стены неясные отблески, а Ферин стоял у окна и смотрел, как ветерок гладит посеребренное лунным светом древесное море.
- Просыпайся, брат! - позвал он. - Ну же, просыпайся.
- Ну проснулся я, тебе легче? - ответил тихий голос. - Я ведь не простил.
- Давай поговорим.
- О чем? Проваливай, Ферин, ты мне не нужен! И я тебя не звал. А ты лучше, чем другие в курсе, что я делаю с незваными гостями.
- Я прошу тебя...
- Просишь? Кого? "Мелкого рачка"?
- Прошу тебя...
- Нет. Я всегда был один, один и останусь.
Контакт прервался так резко, что Ферин покачнулся от боли. Вытерев сбежавшую из носа струйку крови, он внезапно улыбнулся и, сев в кресло, заказал себе чашу крепкого, имбирного вина.
- Это надо отметить, - прошептал он.
Очнулся Рэми в той же самой комнате, где недавно потерял сознание, обнаженный, распятый на холодном столе.
Была еще ночь. За окнами все так же шевелились тени, а вокруг витал ненавистный сладковатый запах.
- С возвращением.
В голове пульсировало от боли. В глазах резало. И даже свет свечи, стоявшей у Рэми в ногах, казался невыносимым. С трудом повернув голову, он разлепил спекшиеся губы и ответил:
- Думаешь, меня напугал? И не надейся.
- Но я и не думал тебя пугать, - ответил вождь, открывая толстую книгу на заложенной странице и ставя ее на специальную подставку. - Давно хотел попробовать новый стиль пыток, да не было на ком. Говорят, человек может мучится при этом целую ночь... но пытка - это искусство, мне пока неподвластное. Так что, может быть тебе повезет, и ты умрешь раньше.
Элизар вертел в пальцах скальпель, внимательно читая и шевеля при этом губами. Потом подошел к Рэми, сосредоточенно провел пальцами по груди жертвы, вернулся к книге, что-то вновь прочитал. Сказал:
- Ага, - и на лице его появилось довольное выражение, как у ребенка, что нашел любимую игрушку.
