– Что ж, – говорит, – идемте, нас ждут.
Распахивает передо мной дверь – там поджидают верные «опекуны». На этот раз мы поворачиваем вправо по коридору. Перед глазами светится табло. Моя провожатая толкает дверь, за ней еще одну – и тут все становится на свои места: я оказался на провинциальной телестудии. Тоскливый глянец, отживший лоск, поблекшие цвета, жаждущие внимания лица исполнителей с вышедшими из моды стрижками, гостинично-аэропортовский декор, популярный четверть века назад. Если нынешний дизайн не менять еще лет десять, у него есть все шансы выйти на повторный виток моды. Жаль, что этого не случится: кто-нибудь непременно подсунет здешнему начальству контрабандный номер каталога современных интерьеров, и эти стены лишатся своей невинности. Такие мысли помогают немного отойти от реальности – легче притвориться сторонним наблюдателем. На самом деле я страшно напуган – происходящее попросту не укладывается в голове.
Небольшая сцена залита ярким светом. Журнальный столик, два кресла. На столике – кувшин с водой и два бокала. Все это на фоне стены, оформленной под гостиную загородного дома. «Опекуны» остались ждать в коридоре. Судя по всему, в студии только мы двое: я и моя смазливая компаньонка. Она приглашает меня войти в круг света и выбрать кресло.
– Говорите, как получится, не смущайтесь, – советует она. – Мы все равно будем резать пленку: эфирное время ограничено.
За последние дни я выработал для себя манеру поведения, оберегающую меня от неприятностей: ничего никому не рассказывать, принципиально. Однако теперь сложилась настолько невразумительная ситуация, что я подумываю сменить тактику и начать задавать вопросы.
– Зачем я здесь? Где мы?
Она присаживается в кресло, кладет на колени папку и поправляет весьма короткую юбчонку. Ноги у нее красивые и загорелые – можно сказать, самое сильное ее достоинство – и, кстати сказать, колготок или чулок я не приметил.
– Меня зовут Магдалена, – говорит моя новая знакомая. – Сегодня вы – герой нашей программы.
Она откидывает с глаз тяжелую шелковистую прядь.
– Какой программы?
– Ишь вы какой! – грозит мне пальчиком. – Я здесь задаю вопросы! – Заговорщически улыбается. – Скоро начнем. Все будет записываться на пленку, так что мы ничего не упустим, имейте в виду.
Тут я улавливаю вокруг какое-то движение и вижу три камеры на штативах, громоздкие старые «ЭМИ», выставленные полукругом. Кто-то дистанционно наводит на нас объективы, и те вращаются, то выдвигаясь, то прячась вновь. На полу возле треног стоят телеэкраны, на которых я вижу себя; изображение приближается, я становлюсь все крупнее и вдруг резко уменьшаюсь так, что теперь меня видно в полный рост: мы сидим в креслах в бутафорской гостиной загородного дома.
