Магдалена слушает инструкции через вложенный в ухо наушник, я осматриваюсь. На дальней стене под самым потолком вижу застекленное звуконепроницаемое окошечко; за ним сидят три кинооператора. Их лица подсвечены крохотной лампочкой на пульте. В царящей за их креслами темени просматривается высокая худощавая фигура, в которой я тут же узнаю своего преследователя. Теперь я стал его узником.
Значит, будем называть это допросом.
– Ну все, мы готовы, – говорит Магдалена.
Она поворачивается к одной из камер и примеряет ослепительную, хорошо заученную улыбку. Загорается красная лампочка. Ведущая что-то бодренько вещает в объектив на своем непонятном языке, в нужных местах акцентируя сказанное обворожительными, на ее взгляд, жестами: то отбросит волосы, то раскроет ладони, то покивает, как умненькая мартышка.
Наконец обращается ко мне.
– Итак, – начинает она, подавшись вперед и тронув меня за колено. – Добро пожаловать на шоу. Вы в нашей стране впервые. Поделитесь, пожалуйста, своими впечатлениями, нам очень интересно.
Она, должно быть, шутит.
– Что-что?
– Каковы ваши первые впечатления? Наша страна не очень отличается от Англии?
– Я так понял, это шутка?
Не переставая улыбаться, ведущая качает головой.
– Это мы вырежем. Не обижайтесь, но вы резковаты. Я знаю, что вы не хотели грубить, ведь вы в некотором роде посол в нашей стране.
– Слушайте сюда! – Мне все это порядком надоело, и напуган я до чертиков. – Меня схватили вооруженные полицейские и привели в это здание под конвоем, и нечего нести всякую дипломатическую ахинею.
– Под конвоем? – Она в шоке. – Что вы, нет! Вы – наш гость.
– Значит, я могу встать и уйти, так?
– Конечно, но только после интервью. Пожалуйста.
– А я не хочу давать интервью.
– Но ведь все уже готово. Зрителям хочется знать. Это создаст хорошее впечатление. – Смотрит на меня с мольбой. – Насколько я в курсе, у вас не все в порядке с документами.
Ее глаза заклинают: подыграйте мне, не уходите. Я смотрю на нее и пытаюсь понять, что же тут происходит.
– Говорите, как есть: чего вы от меня хотите?
– Мы очень популярны: нашу передачу смотрит вся страна. Видите ли, мы – единственный канал; здесь нет коммерческого телевещания. – В ее улыбку прокрадывается отчаяние. – Вы будете знаменитым. Неужели вы ни когда не мечтали о звездном часе?
– Представьте себе, нет.
В глазах читается неподдельное потрясение.
– Такого просто быть не может: все хотят стать знаменитыми.
Тут я начинаю догадываться, что она понимает суть происходящего гораздо хуже, чем я, поэтому и нервничает.
