— Сказать пани Леонтине? — вскочила девочка.
— Я сама ей скажу.
— Вот видишь, видишь! — радостно кричала Агнешка. — Пани Анеля по-настоящему добрая. Я это давно заметила.
— А я что-то не замечал!
— Потому что ты…
— Но-но, полегче, не умничай! — ощетинился Михал. — И хватит болтать, а то я из-за тебя этих сопливых упражнений не напишу и твоя тетка опять влепит мне пару…
Витека даже передернуло от негодования, и в то же время он не переставал удивляться… Какой все-таки Михал необыкновенный человек! Сильный, самоуверенный, независимый со всеми, будь то ребята или взрослые. Витеку совсем не хотелось быть таким, но если бы он даже захотел, то не смог бы. Не сумел бы! Ну, например, как Михал вел себя сегодня в школе…
Тут Витек вспомнил подслушанный в гардеробе разговор девчонок.
Вздох.
— Ты чего-нибудь не понимаешь? — участливо спрашивает Агнешка.
— Нет, все о’кей! — отвечает он поспешно. Не станет же он говорить Агнешке, что не понимает, почему девчонки интересуются Михалом, а не кем-нибудь другим из ребят. Витеку, разумеется, совсем ни к чему, чтобы им интересовались, но…
Это было на следующий день, в кухне. Ребята решили во время занятий делать небольшие перерывы, чтобы немного размяться и поесть, если кто-нибудь проголодается; последнее относилось больше к Михалу. Вдруг Агнешка предложила:
— Хотите, проделаем психологический опыт?
— Это что? — спросил Витек.
— Ну, вроде игры…
— Валяй. Только я сбегаю за хлебом с маслом, — сказал Михал.
— Тогда побыстрей.
— Ладно, возьму без масла.
Когда Михал вернулся, Агнешка сказала:
— Значит, так. Даю вам по листку бумаги. Теперь внимание, я вам продиктую три слова, а вы образуете с этими словами три предложения. Любое. Первое попавшееся. Понятно?
— Да.
— Потом проверим, что получится.
— А это не розыгрыш? — недоверчиво спросил Михал.
— Нет. Сейчас сами увидите. Итак, диктую: «глазок»… Записали? Другое слово — «подошва». И, наконец, третье — «муха». Написали? Давайте листки. Внимание: читаю предложения Витека: «В темноте светился зеленый глазок приемника. Подошва высокой горы была усеяна цветами. Стекло дрожало, как муха, попавшая в паутину».
— Очень красиво, — одобрила пани Анеля, которая незамеченной пришла в кухню.
— А теперь твои предложения, Михал. «Большой глазок жира плавал в бульоне. Котлета была жесткой, как подошва. Муха в каше ни к чему».
Агнешка, читая, с трудом сдерживалась, чтобы не расхохотаться. Михал спросил со злостью:
— Что тут смешного?
