В качестве часового механизма он решил использовать свою старую “Нокию” со сломанным дисплеем, но рабочую. Благо аванса, выданного Коляном, хватило на недорогой, но рабочий телефон. Решил пустить в расход мегафонскую симку, которую все равно давно не использовал. Сходил только проверил, не заблокирована ли она уже: действовала. Заодно и пива прикупил, чтобы лучше работалось. Собрал все вместе и залюбовался: стоит позвонить на телефон — ток пойдет на контакты лампочки, в ней проскочит искра — вот уж хлопнет, так хлопнет. Последнее он, гордый собой, сказал вслух. Правда, шепотом.
Не имело значения, восемь ли на часах — двенадцать ли — он и сам не заметил, как пролетело время. С ощущением гордости — сильный, взрослый, уверенный в себе — и с адреналином в крови он и поехал к Татьяне.
— А… Отметили немного удачную поездку.
Полночи он проговорил о находках. И она впервые заинтересовалась его увлечением, задавала вопросы. Они говорили, и говорили, и говорили. А когда он бегал за презервативами, поймал себя на неожиданном желании купить ей какую-нибудь безделушку, чтобы порадовать…
Проснувшись, пили чай: она — по одну сторону стола, он — по другую. Посередине, между чашками, из окна на скатерть падал солнечный луч: утро снова разделило их; в свете луча медленно и равнодушно плавали пылинки.
Андрею мучительно хотелось уйти. Все это — и женщина, сидящая напротив, и необходимость поднимать кружку и отхлебывать горячую подкрашенную пакетиком заварки воду, и пыль эта, обычно незаметная, а тут вдруг проявившаяся, как изнанка, — все было лишено смысла. Внутри его, как в огромном сосуде, еще держались остатки ночи, как хорошего сна, который хочется запомнить, но в голове уже были совсем другие мысли: сегодня он должен был встретиться с Коляном.
Татьяна чувствовала, что он уже не с нею, но все внутри ее бунтовало, отказывалось принять это ощущение, как факт. Его визит, ночь, полная страсти, неожиданный подарок — дешевая игрушка на присоске, которую он, смущаясь, не глядя, прилепил на зеркало в прихожей, — все это она восприняла как свою полную и окончательную победу. А заснув под звон литавров, ей было очень обидно, проснувшись, обнаружить свою ошибку. Зло плеснув ему кипятка в кружку, она почувствовала некоторое восстановление справедливости, когда он, задумчиво отхлебнув, обжегся.
— Слушай, я понимаю, что вы делаете, когда находите останки наших солдат, а что вы делаете с немцами? — сдерживая раздражение, Татьяна попыталась завязать разговор.
