— Плёхо, о, плёхо!
— Как плохо? — возмутился Артемка. — Что ты!
— Зачем искал люлька? Люлька можно другой купить. А другой Тараса нет.
— А ты что хотел? Чтоб из Тарасовой люльки всякое барахло курило?
— Что есть барахле? — спросил Пепс.
— Барахло? Ну, это такой человек, у которого вместо головы лохань, а совести никакой, — ответил Артемка. — Короче — дрянь. Понятно? Ой, да что это мне есть захотелось! — сказал Артемка.
Пепс взглянул на часы: было уже около трех.
— Ти сегодня кушал? — спросил он Артемку.
— Я нет сегодня кушал, — ответил Артемка, из озорства ломая язык.
— Почему? — наивно удивился Пепс.
Артемка хотел сказать, что у него такой характер — не кушать, но промолчал, и отвернулся к окну.
Пепс некоторое время смотрел на него с недоумением, но вдруг испуганно заторопился:
— Пойдем, пойдем ресторан, Артиомка! О, Пепс, какой ти есть глюпий дурак!
На площадке мраморной лестницы Артемка увидел в большом золоченом зеркале всего себя: полинялая рубаха без пояса, босые, в серой пыли, ноги, а на штанах бахрома. Заглянул Артемка в зал, а там хрустальные подвески на люстрах и лакеи в манишках.
— Пепс! — сказал он. — Ну, чего нам тут делать? Пойдем в харчевню.
Но навстречу им уже скользил по паркету официант и с брезгливой почтительностью вытягивал вперед шею.
От консоме Артемка пришел в ярость: ни капусты, ни картошки — одна вода, и эту воду почему-то надо есть ложкой. Но беф-строганов съел с удовольствием. И все-таки, когда Пепс спросил, не хочет ли Артемка еще кушать, он не задумываясь ответил:
— Борща и каши гречневой, во!
Прямо из ресторана они отправились в цирк. Там на четыре часа была назначена генеральная репетиция «Тараса Бульбы», и им не терпелось увидеть в лицах только что прочитанную повесть.
Но то, что они увидели, совсем не было похоже на репетицию: «поляки» и «казаки» сидели вместе на барьере арены и мирно курили, а по арене, ероша волосы, бегал Самарин и исступленно орал:
— Зарезал! Зарезал без ножа, проклятый человек! Ну что, ну что, ну что-о я теперь буду делать?! Ради бога, ради черта, скажите мне, что я теперь буду делать?!
Ему не отвечали. «Поляки» и «казаки» продолжали пускать спокойно дым из носа.
— Почему Самарин злая? — спросил Пепс, подсаживаясь к одному из «поляков».
— Дядя Вася по пьяному делу ногу вывихнул, теперь некому Бульбу играть.
Пепс с минуту подумал, потом решительно перешагнул барьер и остановился перед Самариным.
— Я есть Бульба, — сказал он. Самарин оторопело взглянул, хотел было раскричаться, но только покачал головой.
