Он смотрел на нее, борясь с последним колебанием: нет ничего опаснее, как целиком довериться, связать себя по рукам и ногам, женщине, которая вас любит или воображает это.
— Я хочу кое в чем вам признаться, — произнес он. — Но, ради Бога, только не кричите потом: «Бедняжка Ноэль!». Я… — И тут он окончательно решился и выпалил: — Это я убил Вейля.
Он ожидал вскрика, восклицания. Рука на его запястье вздрогнула, но Рэнэ продолжала безмолвствовать.
Тогда, не глядя на нее из страха, что не хватит мужества продолжать, он в коротких отрывистых фразах освободился от секрета, душившего его вот уже две недели. Он рассказал ей как вернувшись вечером четвертого домой, нашел записочку от Бэль, что ее, мол, срочно вызвали к больной матери, как полез за листом бумаги в секретер, наткнулся на письмо какой-то ее подруги и прочел его без задней мысли, как одна фраза этого письма побудила его подозревать Бэль в связи с Иудой Вейлем, как он позвонил Вейлю, а потом в Пон-де-л’Иль, как решил во всем удостовериться и тотчас бросился к дому 42 на авеню Семирамиды, как, войдя в парк «музея Вейля», увидел убегавшую женщину.
И тут Рэнэ заговорила:
— Вы ее узнали? — живо спросила она.
— Да. По крайней мере, в тот момент мне показалось, что узнал Бэль. Я окликнул ее, но она побежала еще быстрее. Тогда я вернулся назад и вошел в дом. Вейль лежал на диване в халате. Его широко распахнутая рубашка светлым пятном выделялась в полумраке. На журнальном столике были разбросаны остатки изысканного ужина. У моих ног валялась колотушка. Я схватил ее и…
Рэнэ ласково прижала руку к губам Ноэля:
— Не продолжайте, это совсем не надо.
Впервые с начала своей исповеди, он осмелился взглянуть на нее.
— Я вам отвратителен, правда ведь?
Но ее вид уже уверил его в обратном.
— Нет, — ответила она низким голосом. — Я лишь жалею, что на этот поступок вас побудила другая. А Бэль знает, что…?
— Нет.
И тотчас различные происшествия и неполадки в их с Бэль повседневной жизни пришли ему на ум:
— То есть… надеюсь, что нет.
Рэнэ вроде не поверила:
— Неужели вам удалось за целых две недели не выкрикнуть ей правду? Вы меня удивляете, Ноэль.
— Сам себе удивляюсь, — признался он хмуро. — А еще мне казалось, что после этого…
— Вы больше не станете ее любить?
— Да. Что само ее присутствие станет мне отвратным.
— И, конечно же, она вам дорога, как раньше? А может даже и больше?
Он подавленно кивнул:
— Боюсь, что больше. К тому же… — Он поколебался, но затем продолжил: — …возможно, что она ни в чем не виновата. В вечер… убийства ее мать срочно отвезли в клинику. Как только Бэль приехала в Пон-де-л’Иль, сразу же туда и побежала. А я-то никак не мог дозвониться, ну и подумал, что она мне солгала.
