На угловом столике уже стояло ведерко с шампанским и два хрустальных бокала. Принесший их слуга сказал, что Ральф велел доставить шампанское в ее номер.
— Нам нечего праздновать, — с трудом выдавила Ингрид. Доктор Рейч сказал, что при желании она может выпить немного вина, но в данный момент у нее такого желания не было.
Ральф подошел к столу и умело открыл бутылку.
— Тебе, может быть, и нечего. Но мужчины не каждый день обнаруживают, что они стали отцами.
Смертельно испуганная Ингрид спросила:
— Ты давно это заподозрил?
Ральф наполнил бокалы.
— Сначала я ничего не заподозрил. Увидел, что мы с Эрни похожи, ощутил, что меня тянет к нему, но решил, что просто дал волю сентиментальным чувствам.
— Я не совсем понимаю.
— Я думал, что у меня никогда не будет ни жены, ни детей, — объяснил он. — Женщины, которых я знал, любили не меня, а мой титул. Поэтому я ограничивался простыми физическими связями и не надеялся на что-то большее.
Ингрид приняла протянутый им бокал, но пить не стала — на свете есть вещи поважнее шампанского.
— Но в глубине души ты продолжал надеяться.
Он задумчиво пригубил бокал.
— Я считал, что нет. Но, когда появился Эрни, я понял, что морочил себе голову. Этот милый и добрый ребенок разрушил стену, которой я окружил свое сердце.
Ингрид сделала глоток, пытаясь собраться с мыслями.
— Это он умеет. Как все дети.
— Я плохо знаю детей. Может быть потому, что не хотел их знать. Для меня отцовство — тайна за семью печатями.
Но он замечательно справляется с этой, новой для него, ролью, подумала она. Инстинкт берет свое.
— Потому что ты сам рано потерял отца?
Пальцы Ральфа судорожно стиснули ножку бокала, и Ингрид испугалась, что хрусталь разлетится вдребезги.
— Когда отец утонул, мой мир тоже пошел ко дну. Одно время я думал, что он исчез, потому что я чем-то оттолкнул его.
— Эрни думал то же самое, — хрипло промолвила она. — Говорил, что настоящая мама не любила его и поэтому не захотела остаться с ним.
Ральф уставился в свой бокал.
— И что ты ему ответила?
В голосе Ингрид послышались слезы.
— Я сказала ему, что мама любила его больше всего на свете, но Господь призвал ее к себе и она попросила меня заботиться о ее малыше.
Он испустил тяжелый вздох.
— Я ничего не пожалел бы, если бы после исчезновения отца кто-нибудь сказал мне то же самое.
— А твоя мать?
— Она обезумела от горя. Слуги старались оградить меня от слухов и сплетен, но я слышал их и постепенно поверил, что отец начал новую жизнь в каком-то другом месте. Завел новую семью и забыл обо мне.
