Въ этотъ-то пансіонъ и направлялся теперь Дикъ Сунвеллеръ, лелѣя въ груди своей коварный умыселъ, грозившій нарушить душевное спокойствіе красавицы Софіи. Приготовленія къ вечеру близились къ концу, въ комнаты уже вносили горшки съ цвѣтами, стоявшіе обыкновенно за окнами — ихъ убирали оттуда только въ слишкомъ вѣтреные дни. — У меньшой изъ сестеръ, Дженъ, вся голова была въ локонахъ, изъ-за которыхъ она два дня кряду ходила въ папильоткахъ изъ желтой бумаги отъ афишъ. Нѣсколько воспитанницъ, которымъ позволили присутствовать на вечерѣ, были уже налицо въ своихъ нарядныхъ, праздничныхъ платьицахъ. Софи вышла къ нему вся въ бѣломъ, какъ невѣста, въ волосахъ у нея была воткнута красная роза. Но болѣе всего сказывалось ожиданіе чего-то торжественнаго, необычайнаго, въ величественной осанкѣ маменьки и старшей сестры, что, впрочемъ, на Дика не произвело особеннаго впечатлѣнія.
«На вкусъ указчика нѣтъ», говоритъ пословица, и мы должны сказать, какъ ни странно это покажется читателю, что Дикъ вовсе не нравился ни м-съ Уэкльзъ, ни ея старшей дочери. Онѣ смотрѣли на него, какъ на вѣтренника, зловѣще качали головой, когда его имя про износилось въ ихъ присутствіи, и отнюдь не поощряли его ухаживаній. Даже самой Софи надоѣли его любезности: судя по нимъ, нельзя было сказать, чтобы онъ имѣлъ серьезное намѣреніе жениться, и она рѣшилась, наконецъ, заставить его высказаться. Съ этой-то цѣлью онѣ и устроили вечеръ, на который пригласили Дика и еще одного претендента-садовника Чегса. Садовникъ былъ по-уши влюбленъ въ Софи. Онъ ждалъ самаго ничтожнаго поощренія съ ея стороны, чтобы предложить ей руку и сердце. Неудивительно поэтому, что Софи очень желала, чтобы Дикъ пришелъ на вечеръ, и даже сама снесла ему письмо: «Если онъ, сирѣчь Дикъ, имѣетъ достаточно средствъ, чтобы прилично содержать жену, или разсчитываетъ получить наслѣдство, это выяснится сегодня», говорила м-съ Уэкльзъ своей старшей дочери. «Если онъ въ самомъ дѣлѣ думаетъ на мнѣ жениться, онъ долженъ сегодня же сдѣлать мнѣ предложеніе», рѣшила про себя Софи.
Само собою разумѣется, что Дикъ не подозрѣвалъ ихъ замысловъ; явившись въ гости, онъ думалъ только о томъ, какъ бы поискуснѣе разыграть сцену ревности и затѣять исторію. «Однако, какъ жаль, что Софи такъ мила», не разъ думалось ему, глядя на дѣвушку. «То ли дѣло, еслибъ на ея мѣстѣ была сестрица Мелисса, — отъ той не трудно было бы отказаться». Стали собираться гости, пришелъ и другой претендентъ на сердце миссъ Софи. М-ръ Чегсъ явился не одинъ, а съ значительнымъ подкрѣпленіемъ въ лицѣ сестрицы, миссъ Чегсъ, которая, войдя въ комнату, бросилась прямо къ Софи, поцѣловала ее въ обѣ щеки и шепнула на ухо, но такъ, чтобы всѣмъ было слышно:
