— А уж как мне хотелось дедушку! — ответила Маша и прижалась к нему. — Или хоть дядю какого завалященького. Знаешь, как трудно без родных?!
— Знаю, — кивнул дед.
Он больше ничего не сказал, но Маша очень хорошо его поняла. У нее и мама, и друзья, и учителя, и еще куча добрых знакомых. А у деда много лет были только тюремные надзиратели да сокамерники.
— А плохо в тюрьме? — спросила она.
— Как тебе сказать… Кормили неплохо, и вообще было много такого, что в России есть не у всех. Даже телевизор со спутниковой «тарелкой». Но это кошачье дело — наесться и лечь у телевизора. А человеку нужно еще кое-что, и как раз этого нет даже в самой лучшей тюрьме. Свобода, например, очень нужна. И работа по душе. Я там выучил два языка вдобавок к тем двум, которые уже знал. Но ведь без толку, Муха! Это все равно что построить корабль в пустыне: он же никому не нужен, потому что не поплывет никогда.
— Мне нужен. Поможешь мне английский учить, — утешила деда Маша. — Как ты меня называешь?
— Муха. А что, не нравится?
— Нет, наоборот. Меня еще никто так не звал. Давай я буду Муха, а ты — Дед.
— Давай, — согласился разведчик, и они пожали друг другу руки.
Так, разговаривая, Муха и Дед свернули в короткий переулок без названия и вышли к Торговой улице. Дома на ней древние, все в два этажа. Лет сто назад в каждом таком доме был магазин, а над ним, чтобы далеко не ходить на работу, жил хозяин-купец. Теперь на Торговой не осталось ни одного магазина. Их поделили на темноватые и тесные квартиры. Одна из них Маше очень даже хорошо знакома. А мелькнувшая в окошке рыжая взлохмаченная голова знакома ей еще лучше.
— Дед, — остановилась Маша. — Тут живет парочка макроподов. Так ты не обращай на них РОВНО НИКАКОГО ВНИМАНИЯ.
Дед подумал и сказал:
— Ладно. Только тебе придется их показать, чтобы я знал, на кого не обращать внимания. А то я до сегодняшнего дня думал, что макроподы — это аквариумные рыбки.
— Макроподы — это безбашенные придурки. Ты сам их узнаешь, — пообещала Маша. — А я не могу показать. Я же не обращаю на них внимания, а если покажу, то выйдет, что обращаю!
Тут и начались.
Первым на улицу выскочил Петька Соловьев и завопил:
— Незнамова! Тебя почтальон искал!
Маша отвернулась.
— Незнамова! Спроси, зачем!
Маша взяла Деда под руку и потянула, чтобы он шел быстрее.
— Он тебя хочет подписать на журнал «Текущие проблемы нефтегазодобывающего комплекса»! — надрывался Петька.
Машина мама говорила, что у него обостренное чувство юмора. Наверное, из-за этого обострения никто, кроме самого Петьки, не понимал его шуток.
