Я буду не я, поклялась себе Барбара, если не узнаю эту тайну.
Девушка посмотрела на Шарона, с карандашом в руках сидевшего над сценарием и вносившего в него какие-то поправки.
— Ты чего молчишь? Или обиделась за свою Анну?
— Я поняла так: тебя мало интересуют чужие идеи, — холодно ответила Барбара.
— Напротив, чрезвычайно интересуют. Если ты убедишь меня, сколь они правильны и идут на пользу общему замыслу, я с радостью использую их. Но… — ответный взгляд голубых глаз стал жестким, — я не люблю, когда спорят из упрямства, отстаивая вещи для меня очевидные. Тут и время терять нечего. Я нарисовал достаточно четкую картину?
— Широкоформатную, — ответила Барбара, ничуть не смутившись. Она ничего не могла с собой поделать: раздражение против Шарона буквально кипело в ней. — Эпизод с кроватью, как ты его трактуешь, подходит Рою Стоннелу. Если бы он привязывал женщину, это выглядело бы очень правдоподобно!
— Значит, ты считаешь, что я не буду казаться органичным, другими словами, плохо сыграю?..
Барбара напряглась. Она так не думала. Ей не удалось увидеть, как Шарон играет на театральной сцене, но она смотрела пару фильмов с его участием, где тот был поразительно раскован, непринужден, естествен. Свободно владея искусством перевоплощения, он, конечно, был способен вылепить любой образ.
На секунду Барбара вообразила Айка, привязывающего ее к кровати, и сразу напряглась. Но ведь это Крофорд привязывает Анну, герой героиню, напомнила она себе, облизав вдруг пересохшие губы. Ей трудно было отделить себя и Айка от сценических образов, все это слишком тесно переплелось.
— Уверена, ты сыграешь блестяще, я больше, если честно, опасаюсь за Барбару Молик, а не за Айка Шарона.
— Давай пока отложим эту сцену, — миролюбиво, даже участливо предложил Шарон, — и обсудим ее позже.
— Как хочешь, — улыбнулась Барбара. Может, она и не выиграла войну, но в отдельном сражении победила. — Я только хотела бы задать еще один вопрос.
— Только один? — хмуро поинтересовался Шарон.
— У тебя в сценарии написано: «Анна снимает ночную рубашку и остается в постели голая под простыней. Когда она выясняет отношения с Крофордом, то встает, простыня соскальзывает…» Надо полагать, Анна оказывается нагишом? Меня это не радует.
— Актриса исполняет эту сцену не для того, чтобы огорчаться или радоваться. Ее задача — произвести эффект.
— Даже ради этого я не считаю необходимым оголяться.
— С каких пор ты стала такой застенчивой? — не без намека усмехнулся Айк.
