Тут, словно сквозь туман, до нее донесся голос Айка.
— А так как мы имеем сексуальное прошлое, оно поможет нам быть достоверными в чисто актерском исполнении своих ролей.
Барбара уклончиво, болезненно улыбнулась. Поднявшись из кресла, Шарон захватил со стола сценарий и сел рядом с ней.
— Давай поговорим, как ты видишь свою героиню? — сказал он деловым тоном. — Я понимаю, ты столько раз уже играла ее на сцене, что знаешь характер досконально, но все-таки нам не мешает уточнить позиции. Возможно, они совладают, а возможно, и нет?..
Испытывая безмерное облегчение от того, что можно покинуть требующий нервного напряжения реальный мир и перейти в мир выдуманный, она быстро собралась с мыслями.
— Моя Анна — натура неординарная. В ней, выросшей в богатстве и роскоши, выработалась манера повелевать, откуда и эгоцентризм в поступках. Она может позволить себе все. Увлечь мужчину и безжалостно оттолкнуть, перешагнуть через него.
— Она такая до поры до времени, — уточнил Айк.
— Подожди, не перебивай.
— Хорошо. Постараюсь, хотя не обещаю.
— Она волевая и жесткая.
— Внешне, а внутри — слабая и уязвимая.
— Ты с ума сошел!
— Может быть, — мягко согласился Айк, — но когда я в Париже смотрел твой спектакль, то почувствовал, что ты способна привнести в роль трогательный оттенок внутренней незащищенности. И ты действительно можешь это сыграть.
Барбара тяжко вздохнула.
— Ты собираешься в корне менять рисунок роли?..
— Ну хорошо, — улыбнулся Айк. — Допустим, в хрупкой, изящной, зеленоглазой женщине и остается что-то от батальонного командира, но тебе придется сделать свою Анну существом более уязвимым.
— Но только слегка! Нельзя же не учитывать того, что у этой женщины есть характер.
— Ранимый характер, — упрямо настаивал Шарон.
— Полнейшая ерунда! — заявила Барбара. Она почувствовала, что Шарон начинает злиться.
— Если ты помнишь, в пьесе есть одна ремарка к сцене между Анной и Крофордом. Звучит она так: «Мужчина привязывает руки женщины к деревянному изголовью кровати»… Анна никогда не допустила бы этого! Не позволила бы Крофорду вести себя так! — вспылила Барбара.
— Если исходить из опыта Барбары Молик — возможно. Лично для нее это неприемлемо — допускаю… Но отчего же не поверить автору, снабдившему сцену такой ремаркой?
Барбаре не понравилось, что Шарон заговорил о ее личном опыте.
— Как будто я младенец и не знаю о существовании кнутов, цепей, книжек, описывающих интимные позы, — воскликнула она возмущенно.
