– …и, как-кап, – продолжает Атлауа, – юноша в срок, положенный ему, охотно шел на жертвенный камень, – сообщает Атлауа.
– Охотно, – подчеркивает Атлауа.
– И Пернатый Змей говорит, – продолжает Атлауа, – что…
– …как-кап, – заканчивает Атлауа, – тебе уже пора.
– Прекрасный юноша? – хохочу я.
– Жил как царь? – смеюсь я.
– Этот твой Пернатый Змей явно ошибся, – сожалею я.
– Пернатый Змей не ошибается, – говорит Атлауа.
– Не говори так, – просит он.
– А лучше приходи на жертвенный камень, – подмигивает он.
– Ага, щас, – говорю я.
– Разбежался и разлегся, – говорю я.
– Извини, но ты всего лишь сон, – успокаиваю себя я.
– А разве ты – нет? – спрашивает Атлауа.
– Иди ты, – устаю от него я.
– Сейчас, – говорит Атлауа.
– Это тебе, – тянет ко мне руку Атлауа.
– Спасибо, – хочу я отделаться от него побыстрее.
– Что там? – пытаюсь я взглянуть вниз, но шея отяжелела и не слушается.
– Увидишь, – улыбается Атлауа.
– До встречи, – машет Атлауа.
– Ты отдохнешь за годы вперед, – кричит мне издалека Атлауа.
– Ты проснешься новорожденным, – обещает он, исчезая.
– Как-кап, – прощается он.
Так и случается. Атлауа зануда – кап-кап, – но не обманщик. Я чувствую себя великолепно. Я просыпаюсь совершенно отдохнувшим и готовым ко всему.
Даже к тому, что в руке у меня – любимая брошь Светы.
– Станьте вместе, – командует он.
– Возьмитесь за руки, – говорит он.
– Повторяйте за мной, – говорит он.
Мы, покорные, как овечки, движемся медленно – медленнее даже, чем наши тени на стене этой старой румынской церкви. Теней много из-за свечей. Электрического освещения тут нет. Крестят редко, венчают еще реже, только отпевают, объяснил нам священник. Но, если гости желают, он готов пойти навстречу их богоугодному желанию. Мы покивали, и вот стоим в румынской церкви, готовясь к венчанию. Вернее, оно уже идет, а я все никак не привыкну. То-то легавый удивится! Огромная тень моей руки накрывает фигуру Жени на стене. Женя – в белом платье, которое мы нашли у румынской крестьянки, выходившей в нем замуж двадцать лет назад. Удивительно красивое платье должно принести нам удачу. По крайней мере, так обещала женщина, продавшая его. Лицо Жени скрыто вуалью, и я снова думаю, что влюбился. Я повторяю то, что говорит священник, и вдобавок молюсь про себя.
– Господи Боже наш, – говорит священник.
– Господи Боже наш, – говорит Женя.
– Господи Боже, боги всего мира и вселенной, все сверхъестественное, что только есть в этом мире, силы природы и разума, – думаю я.
