Помидор, красные перцы?! Затем снова прошлепала в гостиную, включила телевизор. И все это в чем мать родила…
Одинокий девичий ужин с банкой пива "готсберг". С телевизором.
Затем долгое сидение в ванной и такое же долгое занятие косметикой…
И так каждый день: работа, дом. Иногда супермаркет…
Я не помню другого случая, когда бы мне приходилось вести наблюдение за практически полустационарным объектом…
За неделю, пока я наблюдал за ней, девушка лишь однажды изменила себе — по дороге домой заехала на Арбат в церковь Воскресения Словущего. Я пригнал следом. В храм я, естественно, не входил, ждал снаружи…
Прихожане вокруг были все жители Арбата, интеллигентные немолодые люди.
Из церкви девушка появилась одна. Сразу села в машину.
В тот день я на всякий случай — хотя это запрещалось мне — скрытно сфотографировал ее, выходящую из Храма. Это не было трудным. Сто лет назад для этого мне бы пришлось снять котелок — потайные фотокамеры сыщики носили в котелке, который надо было в эту минуту держать в руке. Лишь потом появились фотоаппараты в портсигарах…
В конторе к нашим услугам были миниатюрные аппараты, которым обычно пользуется разведка, — объективы, помещенные то в отверстие верхней пуговицы пальто, то в пряжку брючного ремня, то в зажигалку…
Теперь для съемки я воспользовался новейшим цифровым аппаратом модульной конструкции, который мне предоставил коллега, в прошлом работавший в одной из секретнейших лабораторий спецфотоаппаратуры.
Еще эта поездка запомнилась тем, что у заднего стекла в "пежо" девушки я увидел с десяток книг в знакомых обложках.
"Современный бестселлер"!
Мы читали с ней одни и те же издания!
Оказалось, как и я, она была любительницей детектива.
Как и меня тоже, ее привлекали не только отечественные авторы. Я заметил и своих любимых Френсиса Форсайда и Рекса Стаута. Я едва не забыл о не переведенной у нас на русский "Очереди на убийство" Мариан Бебсон, которую заметил у нее в квартире, устанавливая спецтехнику…
Мариан Бексон девушка читала в подлиннике.
Зимний вечер на пустыре тянулся особенно медленно.
Очередной троллейбус — холодный, наполненный неживым бледным светом — возник из-за поворота, бесшумно покатил в темень, за раскидистое типовое здание впереди — то ли интерната, то ли роддома. Там заканчивался маршрут. У пустыря из троллейбуса никто не вышел. Тут и в погожие дни на остановке не особо толпились. А уж сейчас… К тому же было достаточно поздно.
В начале одинадцатого я оставил девушку на экране массировать шею, вытянув ее по-лебяжьи к самому трюмо. Выбросил в окно очередной окурок, тронул с места "жигуль".
