Боярышня снова подхватила уже намокшее платье и сердито обернулась, желая узнать, кто посмел ее так напугать. Она уже было открыла рот, чтобы отчитать наглеца, не взирая на его положение, но увидела спокойный взгляд умных глаз на уставшем и благородном лице воина.
– Старшой, вы меня напугали, – сказала она совсем не сердитым голосом, ибо крепкая и сильная фигура этого человека невольно создавала в ней ощущение покоя.
– Но это то, что я менее всего желал бы сделать, – усмешка, с которой смотрят на шаловливых детей, скользнула по губам Верена.
– Вот как, – Русана зачем-то снова посмотрела на пунцовых от смущения отроков, не находя подходящих слов для остроумного ответа.
А ей вдруг очень захотелось ответить этому взрослому человеку что-то такое, от чего бы у него глаза вылезли на лоб. Нет, впрочем, не надо на лоб, потому что это будет совсем некрасиво. Пусть уж лучше он просто поднимет удивленно брови и подумает что-нибудь вроде того: «Ах, какая же она умница!», и влюбится в нее непременно. «Зачем влюбится?» – вдруг с испугом подумала она, и сама не могла себе толком ответить, для чего и почему она так подумала, но сердце ее вдруг кольнулось сладкой истомой, и стало страшно, словно что-то большое и неведомое коснулось ее своей тенью.
– Да перестаньте же смотреть на отроков, – снова долетел до нее голос. – Вы лишаете бедных юношей последних мозгов.
– Перестаньте говорить мне всякие глупости! – покраснев и рассердившись, сказала Русана и стала выбираться на бережок.
Она уже хотела позвать на помощь служанку, как вдруг прямо перед собой увидела широкую и сильную ладонь, покрытую, как старое дерево, сеткой мелких морщинок, и такую же, как старое дерево, сухую и теплую. Русана коснулась этой ладони кончиками пальцев и тут же почувствовала, как от этой руки исходит удивительная сила, которая теплом разливается по всему ее телу. Верен помог ей выйти из воды и неожиданно приблизил свое лицо к ее нежному и немедленно заалевшему личику.
– Боярышня, я должен сообщить вам нечто очень важное, – услышала она, как во сне, густой и взволнованный голос.
– Что же? – ответила она и почувствовала, что безнадежно и глупо робеет.
– Вы должны довериться мне, – продолжал Верен, совсем не замечая смущения девушки.
– Я уже доверилась вам, когда напросилась в ваш караван, – Русана испуганно подняла глаза и почувствовала, что неведомая сила толкает ее на путь непонятной для нее странной игры, где девичье сердце бешено колотится, и каждый ход неизбежно должен быть оплачен душевными муками. – Что же вам еще угодно от меня?
