Седой оглядел меня с головы до ног и презрительно хмыкнул. Гнусный тип.
— Что встали, бездельники, — прикрикнул он на остальных, — обыщите лагерь!
— А вы откуда эту рыжую притащили? — набросился он на троицу, которая приволокла Сону.
— От ручья, — дрогнувшим голосом сообщил самый низкий из них, круглолицый и широкоплечий, с кривыми ногами и редкой щёточкой рыжеватых усов.
— Там ещё одна осталась, только мёртвая, — добавил длинноносый воин с узким лицом, стоявший справа за спиной кривоногого.
— Опять твои художества, Шамар? — прищурился старик, сверля взглядом низкорослого.
— А я что, я ничего, она сама кинулась, — попытался тот оправдаться.
— Он снасильничать её хотел, — вылезла моя рыжая.
— Так я по-хорошему пытался, полюбовно.
— Какое тут полюбовно, она ж беременная была! — вытаращила глаза Сона.
— Значит беременная баба на тебя, дурака, напала? А ты только защищался?
— Создать свидетель, Цырон, случайно меч выставил. Я ж не думал, что она с камнем бросится.
— С камнем? — седой требовательно взглянул на рыжую.
— Да, — кивнула та, — Но ведь это ж всё равно убийство?
Старик стал мрачнее тучи. Глаза сверкнули.
— Молчи, — дёрнула я Сону за рукав.
— Но как же, нэда?
— Молчи, тебе говорят, — прохрипела я.
Зыркнув на меня, старик скривил рот ещё сильнее.
— Что стоите олухи, волоките тело сюда.
— Так она ж в ручье? — удивился Шамар.
— Вот и лезьте туда за ней. Будет вам, дуракам, наука. Разбойников и беглых надо живьём брать.
Вся троица, понурив головы, поплелась в указанном направлении.
— Сержант, ещё двоих нашли, — подбежав, доложил угрюмый крепыш, что был вместе с «шутником».
Кстати, а где поверженный мной злодей? Его уже куда-то утащили, зато к кострищу за руки, за ноги выволокли Февра. Следом принесли девчушку моего возраста, метавшуюся в бреду. Она слабо стонала. Через распоротый правый рукав было видно её руку грязно-фиолетового цвета. В-в-в. Меня аж передёрнуло. Седой тоже скривился.
— Вспорите ворот! Что стоите! Не мне ж это делать! Ты, Вэрд, — бросил он крепышу.
Тот, недолго думая, поддел кончиком меча ворот рубахи и распорол её до пупа, затем отбросил ткань, обнажив правое плечо и грудь. Мама дорогая, плечо вообще казалось чёрным. Я отвернулась. Сона, ойкнув, бросилась в кусты. Видать желудок не выдержал. У меня тоже комок подступил к горлу. Да что я, вокруг половина стражников стояли с зелёными лицами. Нэдин, успевший слезть с нарга и подойти, был белее мела. М-м, а что за символ у него на тряпке, что надета поверх доспехов.
