Тетя Милли всегда делала подарки, изготовленные своими руками, — они у нее были золотыми: она прекрасно шила и вязала. Большинство одежек Люси тетя сшила ей на швейной машинке, в комнате, окна которой выходили в сад.
Люси прислушалась — к дому подъехало такси. Она подхватила чемодан и поспешила на улицу — худенькая, хрупкая девушка, с копной темных волос, обрамлявших бледное лицо сердечком, лицо, озаренное светом огромных, василькового цвета глаз.
— Куда едем? — повернулся к ней шофер.
— На вокзал, пожалуйста.
— И куда же вы направляетесь?
Люси ответила, надеясь, что у него нет желания беседовать с ней всю дорогу. Слишком многое ей предстояло обдумать, и болтать с таксистом она была не в настроении.
— Никогда не бывал в тех местах. Как оно там?
Люси смотрела из окна машины на шумные улицы Лондона и вспоминала о ветре, гуляющем над болотами, о бескрайнем небе и о зеленых и коричневых холмах, возвышавшихся над линией горизонта.
Как же она скучала по родному краю, скучала с того самого дня, как покинула его год назад, как страстно жаждет увидеть его снова.
— Сейчас там холодно, — сказала она. — Ведь это почти Шотландия.
— Не могу себе представить. По мне так уж лучше побольше солнца, в особенности зимой.
И таксист пустился рассказывать об отпуске, который он провел в Испании, и о том, как там было жарко. Люси слушала его вполуха.
На поезд она еле успела. Вагон ее оказался полупустым, а по мере продвижения на север пустел все больше и больше.
Поезд-экспресс останавливался только на больших станциях. По вагону постоянно возили тележку со всяческой снедью, но Люси не чувствовала голода и только выпила кофе.
Всю дорогу она провела, глядя на сменяющие друг друга пейзажи. Сначала за окном проплыли черные трубы Лондона, после, в пригородах, — нескончаемая череда черепичных крыш, укрывающих крошечные домики, а затем — поля да частокол изгородей, и так до самого сердца Англии.
Солнце еще согревало последним теплом деревья, сжатые поля да холмы в туманной дымке.
С весны, с той самой поездки с Джеймсом, она ни разу не возвращалась на север.
Изменилась ли я? — спрашивала себя Люси, пытаясь вспомнить, что ощущала до того, как повстречала Джеймса.
Девушка нахмурилась — ну конечно же, изменилась, и сейчас в ней немного осталось от той девчонки, что отправилась тогда из деревни в Лондон работать.
Заметят ли они? Бросается ли это в глаза? Она снова закусила губу. Дэвид — тот заметит наверняка, потому что знает ее лучше, чем кто-либо. Вот только представится ли ему случай обратить внимание на произошедшие с ней перемены?
