Через полчаса за дверью послышались возмущенные восклицания, и я поняла, что мои труды увенчались успехом. Еще через пять минут наружу выскочил наспех одетый Оська и, увидев меня, сразу закричал:
— Как ты могла? Это не честно! — он указывал на меня пальцем в сине-сиреневых разводах, и смешно корчил такую же сине-сиреневую мордочку. — Даже больше тебе скажу, это…это…это подло! Вот!
Эх, не думала, что он в воду вместе с лицом погружаться будет. Но, судя по всему, смородина у нас уродилась на славу.
— А запустить курицу ко мне в комнату — это, значит, милый комплимент сестре? — спокойно спросила я.
— Какую еще курицу? С чего ты взяла, что это я?
— От перьев надо было лучше чиститься.
Он на секунду замолк, затем скуксился и снова осмотрел свою приобретшую новый оттенок кожу:
— Как же я на улицу выйду?
— У меня есть мыло, которое сможет это отмыть, — придворные дамы «шутили» над своими соперницами так, что мне с моим сиропом впору быть канонизированной, но, к счастью, в ближайшей к дворцу дешевой лавке бакалейщика продавалось ядреное мыло, способное справиться не только с ягодным соком, но и с синькой.
Оська с надеждой поднял на меня свои невыносимо выразительные глаза.
— Я тебе его дам, если ты мне пообещаешь слушаться…
— Обещаю! — поспешно крикнул он.
— …и в наказание за курицу закрасишь надпись на дверце нового экипажа, — продолжила я.
— Угу, угу, где мыло-то? — мальчишка в нетерпении подергал меня за рукав.
Вы бы поверили? Я — нет, но мыло все же отдала. Прилагательное «ядреное» использовалось к нему не для красного словца — этот химический брусочек дерет кожу так, что умываться им можно только в очень сложных обстоятельствах и под беспрестанное оханье. Откуда я это знаю? Ой, и не спрашивайте.
Я уже собиралась потушить свечу и лечь в постель, как из коридора послышались подозрительные шорохи и звуки. Если это снова чудит кто-то из братьев — выставлю из дома! Ночь, проведенная на конюшне, заставит хулигана ценить тепло, а заодно мебелированность и приятный запах родного жилища. Я осторожно приоткрыла дверь: на другой стороне коридора так же неожиданно приоткрылась противоположная дверь, и в проеме показалось пятнистое лицо, подсвеченное снизу пламенем свечи. От неожиданности мне примерещилось невесть что, и я отпрыгнула от двери, прижимая свободную руку к позорно колотящемуся сердцу. К счастью, разум тут же оценил ситуацию и взял бразды правления:
— Оська, ты чего не спишь? Опять очередную пакость затеял? Ты бы краску для начала с лица как следует свел, а то нянька завтра по утру увидит, начнет рыбьим жиром отпаивать.
