Вагон постепенно стихал. Четко перестукивали колеса. Напротив на полке уже храпел один, подложив под перекладину порыжевшие сапоги. Догорала свеча. Из-за подернутого веткой мороза окна лился холодный и тусклый свет. Было жутко и тяжело.
Митя знал этот путь. Один перегон остался до станции Шеломово.
Он осторожно приподнялся и посмотрел вниз. Флотский уже храпел, открыв рот. Его ноги были раскинуты, лицо замаслилось. Солдаты спали друг у друга на плече. Только один из них что-то бессвязно бормотал во сне.
Митя снял фуражку, втиснул ее в карман и поднял воротник, чтобы скрыть петлицы. Оставались вшитые в сукно погоны. Ножа не было, казенные нитки были крепки. Митя два ногтя обломал до крови, но погон не выдрал.
- Господи, помоги, - прошептал он, но слезть не решился. Опять забилось сердце. Он передохнул, просчитал в уме до трех, перекрестился и осторожно, схватившись руками за края полок, начал, как на параллельных брусьях, спускаться. Сердце нестерпимо билось, высох рот, и от напряжения заболели глаза. Когда его занемевшие ноги коснулись пола, Митя на секунду замер на месте, передохнул и направился к двери. Митя решил выскочить из поезда.
Он надавил дверную ручку, дверь приоткрылась, но дальше не пошла. Лежавший в той половине на полу проснулся и выругался. От неожиданности Митя отскочил назад, ногой задел за винтовку, и она с грохотом упала. Обессилев, он остался стоять и увидел, как матрос открыл мутные от сна глаза. Митя бросился к другому выходу.
- Стой! Ты кто? - схватив его за рукав шинели, крикнул красноармеец.
Митя боком рванулся, сукно затрещало. Он хотел ударить держащего его красноармейца головой под грудь, но его уже схватили за поднятый воротник шинели.
- Держи! Каянная сволочь!…
- Кадет, - сказал кто-то.
Высокие люди его обступили и скрутили назад руки.
- Вот наших товарищей кадеты у Шелони обстреляли, - лениво сказал крайний бородатый солдат.
- А что же, товарищи, мы будем с ним делать?
Митю обдало жаром, горло сковало.
- Пусти-ка меня, - сказал спокойно матрос и рукой раздвинул красноармейцев. Он подошел к Мите и одернул черную куртку.
- Здравия желаю, ваше благородие, - сказал он, улыбнувшись, и неожиданно ударил Митю по лицу так, что у него мотнулась в сторону голова и лязгнули зубы. Чьи-то быстрые пальцы расстегнули его шинель и забегали по телу.
- Не рвись, успеешь, - крикнул кто-то, и снова его ударили по голове.
Туман поплыл перед глазами.
- Чего ждать! Вешай на крюке! По губе Мити лились струйки крови.
