— Хватит с меня оценок, Гуреев. Вы для меня все одинаковые, все просто больные.
— Одинаковые! — продолжает негодовать Гуреев. — На туза крестового — так варианты отыщутся. А молодому валету вариантов нету. Эх, будь у меня четвёртая группа. Не задумываясь, прямо сейчас на стол бы лег. Режьте, забирайте. Пока стучит. Сашка потом влюбится. Сердце от прилива чувств забьется, забьется… и о Гурееве напомнит. И Саньке хорошо, и сердцу моему приятно.
— Спасибо, дядь Коль. — На этот раз взгляд Нефёдова сосредоточен на окне. — Только похоже, что не застучит. У нас с тобой группы крови разные, а конечный пункт один. Там! Левее сам знаешь чего.
— Хватит! — Неожиданно для всех взрывается Кольцов. — Не расслабляться. Вариантов нет? Вам, Гуреев, может, и вправду нет. Медицина бессильна. Пока. Простите, но это так. А вот Нефёдова вы с собой не равняйте. Не рав-няй-те! Ясно? Будем искать варианты. И обязательно найдем. Обязательно! Это я вам говорю! Я, Кольцов! Понятно?
В палате повисает тишина. Даже Гуреев не находит нужным что-либо возразить Кольцову.
— Нефёдов, вам понятно? — Голос Кольцова строг.
И без того бледное лицо Нефедова становится еще белее.
— А вы дядю Колю раньше времени не хороните. А то и Лисин, и вы — «в морг на каталке», «медицина бессильна!» А он еще крепкий и очень хороший. Лучше вас всех. Понятно? И вы его лечить обязаны.
— Спасибо тебе, Санька! — Гуреев с капельницей в руках подходит к кровати юноши. — Но ты, дружище, не ерепенься и Кольцову с Лисиным один диагноз не ставь! Кольцову надо верить! Я это душой чую! Она у меня хорошего человека от дерьма сразу отличает. Без всяких там анализов и лабораторных исследований! Понятно?
— Понятно, дядя Коля.
— Спасибо, Николай Николаевич. Нам с Сашей эти ваши слова очень нужны! — Кольцов пожимает руку Гурееву, затем вновь смотрит прямо в глаза Нефедову, — так вот, Саша, мы ждем от тебя ответа. Тебе понятно, что все с тобой будет хорошо? Понятно?
— Понятно, — еле слышится Сашин голос.
— Не слышу, Нефёдов. У вас что, иномарка та и язык переехала? Громко отвечайте, уверенно! Понятно?
— Понятно! — Голос Саши звучит громко и решительно.
— То-то! — неожиданно мягко продолжает Кольцов. — Не унывай, сынок. Все у тебя будет хорошо!
Кольцов подбадривающе похлопывает по плечу Нефёдова и заходит за занавеску к кровати Маракина.
— Давайте вас посмотрю. Да у меня еще и разговор к вам один имеется. — Кольцов плотно задёргивает занавеску. — Так сказать, деловое, почти коммерческое предложение.
