— Сливай воду, Русланчик. — Всё так же, не расставаясь с капельницей, Гуреев поудобнее устраивается в ногах Маракина. — Мы эту твою червовую даму, на старшую медсестричку нашу так похожую, чтоб ей пусто было, тузишкой шлёпнем. Нечего на валетов зариться! Туз же главнее. Да, Маракин?
— Раздавай, метастаза! — Маракин, собрав карты, передаёт колоду Гурееву. — Отыгрываться буду.
— Сам дурак. — Гуреев плашмя громко хлопает колодой по тумбочке. — Всё. В долг больше не играю. Считаем итог! Получается — четыре компота, три вторых, семь щелбанов, две тысячи семь рублей. Ну, вместо семи рублей можно еще один компот приписать. Он, правда, и того не стоит. Полный отстой.
— Даю по тридцать рублей за щелбан, — прерывает расчеты старика Маракин.
— По тридцать? С акулы не шоу-бизнеса? Мало!
— Сорок.
— Ладно, — продолжает торг Гуреев. — Пятьдесят пять с учетом мирового экономического кризиса.
— Хрен с тобой. Пятьдесят. Торг окончен.
— Сашка, — высовывается из-за занавески голова Гуреева. — Сколько будет семь щелбанов на пятьдесят рублей умножить?
— Получается триста пятьдесят щелбанорублей, дядя Коля. — Увидев стоящего в двери Кольцова: — Здравствуйте!
— Здравствуйте. Я новый хирург. Сергей Иванович меня зовут. С кого начнем осмотр?
— Вон, с Сашки. — Опять появляется из-за занавески голова Гуреева. — Со мной не начинать, заканчивать пора. А Маракина можно вообще не смотреть. Во-первых, бандит, во-вторых, проигрался вдрызг и посему неплатежеспособен. А значит, медицине нашей страховой абсолютно неинтересен.
— Мне-то казалось, что все как раз с точностью до наоборот, — искренне удивляется Кольцов. — Ладно. С Нефёдова так с Нефёдова. Вы его мама? Ирина Германовна? Да?
— Да, здравствуйте. — Нефёдова встает со стула. — Можно потом с вами поговорить, Сергей…
— Сергей Иванович. Можно, конечно. Подождите меня в коридоре. Я скоро выйду. Хорошо?
Нефёдова, погладив вихры сына, приветливо кивает Гурееву и выходит из палаты.
— Ну, как дела, боец? Раздевайся. — Кольцов смотрит прямо в глаза Нефёдову.
— Лежать надоело. — Саша отводит глаза и нехотя снимает рубашку.
Кольцов тщательно прослушивает юношу, недовольно хмурит брови.
— И всё же придётся еще полежать.
— Плохо там всё? — Саша опять смотрит в сторону.
— Бывает хуже.
— Редко?
— Не слишком часто. Врать не буду.
— То есть вариантов нет? Так? — На этот раз глаза в глаза врачу. — Ежели опять не врать.
— Нет бриллиантов — нет вариантов. — С Маракинской половины выходит злой Гуреев, волоча за собой капельницу. — Тьфу на всех. Демократия, мать её! Развалили страну. — Гуреев поднимает палец вверх. — Проекты приоритетные. — Затем переводит палец в сторону Маракина. — Тузы авторитетные. Я неправ, Сергей Иванович?
