— Со вчерашнего дня я подчиняюсь только воле съезда.
— И они еще имеют дерзость говорить о партийной дисциплине! — Александрова не в силах была сдержать раздражения.
Драка из-за «Борьбы» началась давно, когда Оргкомитет обсуждал список организаций и лиц, приглашаемых на съезд. Еще там, в Харькове, Красиков занял непримиримую позицию. Он утверждал, что группа, отвергающая теоретические, тактические и организационные принципы «Искры», может лишь усложнить и без того трудное дело воссоздания партии. Пригласить «Борьбу» на съезд значило бы заведомо идти на риск провала всей работы. Вопреки возражениям «рабочедельцев» и бундовцев ему удалось тогда настоять на исключении «Борьбы» из списка.
После перерыва слово получил Попов и довел до сведения делегатов, что на заседании Оргкомитета только что было постановлено пригласить на съезд с совещательным голосом товарища Рязанова.
Дела Оргкомитета, разумеется, не могли быть безразличны Петру Ананьевичу. Более полугода вся его жизнь, все мысли вращались вокруг ОК, второго после «Искры» учреждения, созданного социал-демократами для возрождения российской партии. И даже здесь, в Брюсселе, он весьма ревниво воспринимал отношение товарищей к плодам работы ОК. Но со вчерашнего дня, когда с открытием съезда члены Оргкомитета сделались просто делегатами, стремиться навязать съезду волю прекратившего свое существование ОК, особенно если эта воля противоречила решению большинства делегатов, было, по его мнению, опасным давлением группы лиц на съезд. Тем более что группа эта состояла преимущественно из противников «Искры».
— Позвольте мне? — шепнул он Плеханову. Георгий Валентинович согласно кивнул, и Красиков поднялся:
— Я должен выразить свое недоумение. Я — член Оргкомитета и вместе с тем делегат Киевского комитета. В моей душе борются два голоса… Заменить «Борьбу» Рязановым — значит произвести давление на съезд. Я спрашиваю, имеет ли право Оргкомитет выходить из роли подотчетного лица и, как коллегия, выносить решения после своего доклада?
Он оглянулся на Ленина и по его глазам понял: эти слова должны удовлетворить искряков. Речь его, однако, не всем пришлась по вкусу. К столу выбежал Егоров и заявил о нарушении товарищем Павловичем партийной дисциплины. Съезд раскололся. Негодующие выкрики тонули в злом смехе. Георгий Валентинович рассерженно заговорил:
— Если я не остановил товарища Павловича, то вина падает на меня, как на председателя. Но я потому не остановил товарища Павловича, что не видел в его словах нарушения дисциплины… Я спрашиваю… находит ли съезд, что он, по отношению к Организационному комитету, есть низшая инстанция? Нет, съезд есть самая высшая партийная инстанция, и товарищ Павлович, доложив съезду этот инцидент, ни в коем случае не нарушил партийной дисциплины. — Делегаты зааплодировали. — И вот я вижу, что большинство товарищей разделяет мое мнение.
