Утром в воскресенье Алекс молча отправился на свою безукоризненную кухню и принялся возиться с тестом, клубникой и взбитыми сливками.
— Бельгийские вафли, — наконец объявил он, вынув из духовки сковородку и поставив перед Патти полную тарелку.
Она счастливо вздохнула — как от божественного запаха, так и от вида Алекса, в джинсах и зеленом пуловере казавшегося еще красивее, чем обычно.
— Да уж, ты знаешь, как соблазнить девушку…
— А зачем же я стараюсь, по-твоему? — Рука Алекса скользнула по ее обтянутому джинсами бедру.
— Как? — Вилка замерла на полпути к ее рту. — На сытый желудок?
— Так и быть, дам тебе немного времени, чтобы переварить пищу, — ответил он с насмешливой серьезностью, Патти засмеялась. Как хорошо в его просторном доме! Быть вместе казалось ей самой естественной вещью на свете.
Взаимопонимание, возникшее между ними во время завтрака, было прочным и неизменным.
Прикасаясь друг к другу, они чувствовали желание, однако не торопились в постель.
— Жаль, что неделя будет трудная, — вздохнул Алекс. — Почти все вечера заняты.
— Чем это? — спросила Патти.
— То деловые встречи, то заседания совета. И с полицейскими нужно будет посоветоваться насчет открытия игорных домов. Завтра кончается неделя, которую мы им дали на сбор информации.
— Надеюсь, ты изменишь свое мнение, — сказала она.
— Знаешь, мы ведь не обязаны во всем соглашаться друг с другом. — Алекс машинально разглаживал складки на джинсах. Эти складки казались Патти железными.
— Дело в том, что мы соглашаемся с тобой лишь в мелочах — вроде выбора завтрака или катания на роликовых коньках, — возразила она. — А есть проблемы посерьезнее.
— С ними можно справиться. — Его тон показался девушке слишком уверенны м. Патти подозревала, что справиться с ними можно будет в одном-единственном случае: если она вспомнит о здравом смысле и станет смотреть на все глазами Алекса…
После завтрака они вышли двор и сели в шезлонги. Несмотря на прохладное утро, день обещал быть жарким.
— Ты не устраиваешь у себя вечеринок с раздеванием? — лукаво спросила Патти, глядя на высокий забор, обвитый диким виноградом.
