— Где Кортес?! — тряхнул он за рукав одного из солдат.
Тот отшатнулся от вытаращенных глаз молодого капитана и только махнул рукой, указывая направление. Одной рукой подхватив ножны, чтоб не били по бедру, а другой придерживая морион, Ромка побежал в указанном направлении. Кортеса он нашел на большой рыночной площади, с которой многие торговцы даже не успели унести товар. Капитан-генерал о чем-то совещался с де Олидом и доном Лоренцо. Грубо растолкав их плечами, Ромка унял дыхание и выпалил:
— Женщины и дети уходят из города!
— Что?! Коанакочцина сюда, быстро! — вскричал Кортес.
Олид развернулся на каблуках и помчался исполнять приказание. Флорентиец без приказа побежал к своим стрелкам. На Ромкин взгляд, он вообще был излишне порывист и нервозен, и беспокойство его часто передавалось подчиненным. Прежде чем Ромка успел окончательно перевести дух, вернулся мрачный Олид.
— Коанакочцина мы не нашли, зато удалось поговорить со слугой. Он признался, что сеньор Тескоко уплыл на лодке в Мешико. Одним из первых.
— Карамба!!! — прошипел Кортес.
Капитаны молчали. Никому первым не хотелось озвучивать то, что произошло. Казалось, пока слова не сорвутся с чьих-нибудь губ, страшная истина не придет в этот мир. Но все также понимали, что каждая прошедшая впустую минута приближает их к поражению, а мешиков, уже наверняка подходящих к городу, — к победе. Первым взял себя в руки капитан-генерал:
— Сеньоры, кажется, худшие наши опасения подтвердились. Нам нужно занять оборону и дожидаться подхода талашкаланцев.
— Надеюсь, они не решат заночевать где-нибудь в полулиге отсюда, — буркнул Олид.
— Я распоряжусь, чтоб мои люди помогли Месе поднять фальконеты на стены, — сказал Ромка.
— Стрелков дона Лоренцо нужно расставить небольшими группами по выступам стены, чтоб могли вести огонь в обе стороны, — добавил Олид. — А мы с Сандовалем разобьем конников на две группы и в случае прорыва придем на помощь. Выставить усиленные караулы. Спать не раздеваясь, фитили не… Да вы все сами знаете, — махнул он рукой и, ссутулившись, побрел к коновязи.
Ромка и де Олид развернулись и пошли в противоположных направлениях, стараясь не переходить на бег.
Бронзовые пальцы развернули тряпицу и вытряхнули на ладонь засушенные кусочки пустынного кактуса. Со священным трепетом (кактус был особым божеством — богом Юкили, который пожертвовал собой ради людей, умалился и стал растением) размяли и сунули в щербатый рот. Дернулся кадык, проталкивая смешанную со слюной массу в горло. Забурлил желудочный сок, переваривая и вкачивая в кровь мескалин.
