Два желания - Леонид Рябков

В начале весны ворота стали запирать пораньше. Солнце мгновенно гасло за скальными отложениями на том берегу. Вечер обрушивался внезапно. Всех загоняли в неправдоподобно длинный двухэтажный, беленый гашеной известью, Дом. Было еще холодно, но уходить со двора никому не хотелось. Весна чувствовалась в каждом глотке стылого воздуха. Старики канючили, плакали, не обращая внимания на мат и оплеухи озлобленных санитаров. С молодежью обращались еще грубее. Инвалидные коляски просто забрасывали в узкий длинный холл. Побитые, изъеденные временем стены, с оставшимися зелеными проплешинами краски, встречали обитателей привычным равнодушием. Вели на ужин. С каждым днем рацион становился все скуднее. Уже неделю кормили только перловкой и тухлой капустой с кусками каменной соленой брынзы и бледным чаем. Хотя с кормежкой всегда было неважно. К этому все давно привыкли.

Больше всех от скоротечности прогулок страдала Ветка. Но она никогда не возмущалась, потому что научилась радоваться малости. Всю зиму она просидела взаперти, выезжая из комнаты только в столовую. Бороться за колченогую инвалидную коляску — одну на четверых — Ветка не могла. Драки возникали нешуточные. А после того, как Аурика плеснула в лицо Степаниде кипятком, всю комнату лишили прогулок на две недели.

Как всегда завидовала Ветка Аурике, беспомощно, но торжествующе устраивавшей в кресло свое рыхлое тело! Тяжелая, с ужасным скрипом, коляска победно выкатывалась на кривых, изможденных колесиках из комнаты. Из них четверых только олигофрен Шиза умела ходить. У Аурики ноги парализовало после тяжелых родов, пьяной Степаниде их отрезало поездом. А Ветка родилась такой. Она была самой молодой из обитателей восьмой комнаты. Претендовать на коляску зимой она не могла. За два года, проведенные здесь после детдома, она все еще чувствовала себя чужой.

У Ветки в жизни было всего два желания, но зато совершенно несбыточных: искупаться в Днестре и отыскать своего братика. Вернее, сначала найти брата, а уж потом искупаться. Ветка смутно помнила, что, перед тем, как она попала в детдом, мама родила мальчика. Он, наверное, уже большой. Она писала ему письма большими буквами детским старательным почерком и относила Евгении Михайловне, главврачихе. И ждала, когда брат или мама ее навестят. Но никто так ни разу и не приехал.

— Никто к тебе не приедет, не надейся, — иной раз снисходила до ответа властная Евгения Михайловна. — Кому такая дебилка нужна?