Городской бунт - Вячеслав Леонидович Козачук

Мелко семеня, Михайленко, влекомый людским потоком, вбуравился в переполненный вагон метро. Голос из динамика предупредил об осторожности, и двери, наконец, закрылись. Сдавило так, что ни вздохнуть, ни охнуть… Следующая станция облегчения не принесла, хотя количество вышедших явно превышало число вошедших. Дышать становилось все тяжелее, в груди сначала осторожно, а затем все смелее зашевелилась стенокардия… Наконец, динамик объявил: «Следующая станция «Вокзальная». «Слава богу, — подумал Михайленко. — Хоть немного разгрузится…»

После «Вокзальной» в вагоне действительно стало посвободнее, и Михайленко осторожно обозначил намерение пробраться к выходу. Однако окружающие не выказали желания расступиться и пропустить. Он начал проталкиваться, проклиная и городские власти, не доплатившие метрополитену, из-за чего на маршрут не было выпущено несколько составов, и клиента, назначившего встречу в столь неудобное время. Когда до заветной двери осталось уже четыре человека, человеческая масса качнулась, его опять сдавили, на что стенокардия «отреагировала» крайне резко. В глазах медленно начало темнеть…

…Толпа на ступенях и тротуаре перед городской администрацией бурлила и клокотала, время от времени людское море выплескивало на проезжую часть, перегораживая движение автомобилей. Проезжающие мимо машины останавливались, парковались кто где может, и водители с пассажирами, любопытствуя, присоединялись к людскому сонмищу, которое все больше напоминало грязевой гейзер в период активности. Пикет «зеленых», с которого и началось стихийное сборище, отступив, испуганно жался к стене универмага.

Ораторы, сменяя друг друга, выскакивали к флагштоку, выкрикивали шаблонные, навязшие на зубах, словно ириска, призывы-клише и обделенные вниманием тут же исчезали. Внезапно на «трибуну» вскарабкался плюгавенький мужичонка в старом, лет двадцать назад вышедшем из моды, пальто и мятой, давно потерявшей свой изначальный шарм шляпе. Он отчаянным жестом сорвал с её головы и принял позу, крайне напоминающую вождя мирового пролетариата, толкающего речь с броневика. Толпа, углядев что-то узнаваемое, слегка притихла, и мужичок тут же этим воспользовался.

- Горожане! — с истеричной патетикой в писклявом голосе воскликнул он. — Сограждане! Доколе ж мы это терпеть будем?! Вы посмотрите, во что они превратили наш город! Грязные улицы, разбитые тротуары, не горящие фонари! А вспомните, что зимой творилось? Когда такое было, чтобы снег не убирали?! Сколько людей руки-ноги поломало?!