Амон-Ра - Шалва Александрович Амонашвили

Лучше, чем с веранды моего дома в Кахетии, Кавказских гор не видно нигде.

Смотри на них, любуйся и вдохновляйся.

Кавказские горы для того и существуют, чтобы вдохновлять людей: виноградаря — на выращивание упругих, наполненных солнечным светом и сладких, как мед, гроздьев; кузнеца — на чудо превращения обычного, порою ржавого куска железа в подкову радости и счастья; пастуха — на божественные, небесные пасторали; гончара — на изготовление прекрасных, изысканных сосудов, наполненных его любовью к жизни; ребенка — на поиск неуловимой, но такой желанной синей птицы; поэта — на сложение чистых и светлых стихотворных строк, своих крыльев духа; а учителя — на устремление к постижению величайшей тайны слова «УЧИТЕЛЬ».

Облака, говорит поэт, есть думы гор. Они хранят все виденное и пережитое горами. Облака — мудрость гор, в них печаль и радость Вселенной, прошлое и будущее людей нашей маленькой, летящей средь бесконечных звезд, Земли.

До Кавказских гор с моей веранды «душой подать». Однажды я так восхитился их близостью, так мне захотелось их обнять, что я мигом спустился, буквально «слетел» во двор и завел машину. Внуки сразу бросились ко мне: «А ты куда, дедушка?» «Садитесь!» — скомандовал я им, и мы помчались по дороге. «Вот, скоро, скоро, — думал я, — сейчас прямо на машине доберусь до вершины хотя бы одной из них, потрогаю искрящийся и переливающийся всеми цветами радуги снег, искупаюсь в божественных облаках и скажу внукам: „Вот, исполнилась мечта вашего деда!“

Но горы почему-то отходили все дальше и дальше, поднимались все выше и выше, а потом и совсем исчезли, словно растворились в вечности. „Где горы? — спрашивал я у местных жителей. — Где Кавказские горы?“ Но в ответ на мой вопрос они разводили руками и говорили: „Какие горы? Нет здесь Кавказских гор!“

И только один мудрый старик, мудрый, потому что у него была длинная, белоснежная, словно снег горных вершин, борода, а в руках он держал посох, поднял глубокие, как пропасть, глаза к небу и изрек: „Горы там, сынок!“

Тогда впервые в жизни я пожалел всех тех, кто живет у подножья гор, но самих гор не видит!

Чудесным летним днем я вновь стоял на своей веранде и вглядывался в синие силуэты гор. Я надеялся, что они пошлют мне хотя бы искорку вдохновения или часть своей великой чудодейственной силы для скорейшего и правильного прохождения мною такого нелегкого пути, который называется жизнью учителя. Грандиозные, фантастические облака висели над горами, крепко уцепившись за их вершины. Они двигались, меняли свой цвет и форму, и поэтому казалось, что горы думают.