Шарлотта Хойер - Петер Хакс

Шарлотта Хойер

Гете, 62 лет

Ример, 37 лет

РИМЕР

Ваше сиятельство, я позволю себе пожелать вашему сиятельству успеха.

ГЕТЕ

Вот как? А у нас его нет?

РИМЕР

Ваше сиятельство опять сбивает меня с толку. Я хотел выразиться в том смысле, что имеет место повод утверждать, что произошло счастливое событие.

ГЕТЕ

Произошло? Тогда почему вы его желаете?

РИМЕР

Я просто хотел сказать: от души поздравляю вас с успехом. Вы единственный человек, который не понимает этой фразы.

ГЕТЕ

Я не понимаю большинства фраз. К чему вы, собственно, клоните, Ример?

РИМЕР

Наша книга готова. Я только что внес последнюю корректуру в жизнеописание художника Хакерта; впрочем, я позволил себе внести в текст некоторые изменения. Если ваше сиятельство соизволит бросить взгляд…

ГЕТЕ

Полноте. Вы и сами вполне справитесь со всем этим.

РИМЕР

Благодарю за великодушное доверие. Итак, мы у цели. Мы можем собой гордиться.

ГЕТЕ

Гордиться? Когда работа завершена, я не испытываю ничего, кроме неизъяснимой тоски. Дать так мало и чувствовать себя таким опустошенным. Единственное, что избавляет от хандры, — это бегство в новую задачу. (Кладет на стол две папки с надписями «Фауст» и «Поэзия и правда».)

РИМЕР

Мы снова беремся за «Фауста», господин тайный советник?

ГЕТЕ

Разве я это сказал? Сочинение о Хакерте закончено. Уберите его с глаз долой. Отнесите на почту и отправьте.

РИМЕР

Как прикажете, ваше сиятельство.

ГЕТЕ

Все же хоть какое-то удовольствие оно мне доставит. Котта придет в бешенство. Никто у него этого не купит. Он напечатает тысячу экземпляров, а девятьсот останутся на складе. Хакерт знал все о ландшафтной живописи. Бедняга понимал толк в красоте, а такие вещи совершенно не находят спроса. Ландшафт, претендующий на то, чтобы считаться современным, должен быть похож на инвалидный дом: сухие ветви, сломанные стволы, раздерганные кроны. Наш Филипп Хакерт такими вещами не занимался. И как же он выходит из неприятного положения? Умирает и предоставляет мне издавать книгу.

РИМЕР

И все же: каждая книга вашего сиятельства представляет собой такое приобретение для отечества, что даже глупцы не смогут помешать отдать ей должное.

ГЕТЕ

Ример, вы недооцениваете глупцов.

РИМЕР

Разумеется, «Фауст» — совсем другое дело.

ГЕТЕ

Почему вы все время толкуете о «Фаусте»?

РИМЕР

Да ведь вы же его распаковали.

ГЕТЕ

Я вынул папку с «Поэзией и правдой», а наброски «Фауста» как-то нечаянно подвернулись под руку. Конечно, можно бы к нему вернуться. Можно бы к нему вернуться… Давайте-ка, друг мой, поразмыслим серьезно. Этот «Фауст» дался мне нелегко. А вы без конца пристаете, чтобы я приделал к нему еще одну часть.