Глаза любви - Барбара Картленд

Будущий вождь шотландских горцев начинал осознавать преимущества своего исключительного положения с раннего детства. Он был плоть от плоти своего народа, и единственным отличием было то, что вождь стоял между своими людьми и Господом Богом.

В восемнадцатом веке Эдуард Берт писал: «Обычно горцы испытывают к своему вождю чувства величайшей любви и слепой преданности, даже если он выступает противником правительства, законов короля или самого Бога. Он — их кумир, а так как для горцев не существует иного короля, кроме своего вождя, они готовы выполнить любой его приказ».

Вождь не отличался от своих сограждан ни размерами состояния, ни великолепием одежды, хотя иные были не прочь пощеголять серебром и шотландкой.

Его власть и могущество измерялись количеством овец в стадах, пасущихся на склонах холмов, да числом приближенных, составлявших свиту вождя во время его заграничных визитов.

МакДональд Кеппоха похвалялся, что может запросто собрать пять сотен готовых к сражению воинов. Подобная гордыня негативно влияла на гостеприимство горцев.

Однажды, когда некий гость рассказал упомянутому МакДональду Кеппоху об огромных канделябрах, виденных им в английских домах, тот велел своим людям зажать в вознесенных руках пылающие сосновые ветви и встать вокруг стола.

«А есть ли где-нибудь в Англии, Франции или Италии дом с вот такими подсвечниками?» — спросил Кеппох, с усмешкой глядя на гостя.

Шотландец всегда остается шотландцем, и, где бы он ни был, любовь к его «милой Шотландии» всегда пребывает в его сердце и разуме.

1883

Вот она, Шотландия! В целом мире нет земли, прекраснее этой.

Вара смотрела на размытые краски далеких вересковых пустошей по другую сторону залива, замирая от восторга и волнения.

Какая это радость— вернуться в Шотландию!

В Англии Вара присматривала за своей тетушкой, которая послала за ней, решив, что умирает. Однако прошло немало времени, прежде чем она действительно преставилась и Вара смогла вернуться домой.

Согласно тетушкиному завещанию, Вара становилась обладательницей тысячи фунтов.

— Первым делом, — сказала она матери, — не мешало бы обновить гостиную.

— Эти деньги — твое приданое, — возразила леди МакДорн.

Вара засмеялась.

— Не думаю, что оно мне понадобится. Уверяю тебя, в доме тетушки Эми я не заметила ни одного мужчины. Там было очень тихо и порой крайне тоскливо.

— Я знаю, милая. Но ты правильно поступила, поехав туда. Ведь ты всегда была для Эми любимой племянницей.