Об ответственности интеллектуалов - Георг Лукач

Во время Второй мировой войны многие надеялись, что уничтожение гитлеровского режима повлечет за собой и искоренение фашистской идеологии. Однако то, что мы увидели после окончания войны в Западной Германии, показывает, что англосаксонской реакцией были даже сохранены и развиты экономические и политические основания для обновления гитлеровского фашизма. Это оказывает влияние и на идеологию. Именно поэтому идеология гитлеризма и поныне остается актуальным, а не просто историческим вопросом.

Если мы обратимся к возникновению фашизма, то увидим, какую серьезную ответственность за вызревание фашистской идеологии несет интеллигенция. К сожалению, похвальные исключения здесь очень немногочисленны.

Я прошу так называемых практиков не пренебрегать мировоззренческими вопросами. Приведу только один пример. Мы очень хорошо знаем, с какой железной необходимостью политика Гитлера привела к ужасам Аушвица и Майданека. Но нельзя забывать и о том, что тому времени, которое сделало эти злодейства возможными, принадлежит систематическая атака на убеждения о равенстве всех людей. Организованное зверство фашизма по отношению к миллионам было бы гораздо сложнее осуществить, если Гитлеру не удалось бы закрепить в самых обширных слоях немецкого общества убеждение в том, что каждый, кто не является "расово чистым", "собственно", и не человек.

Это был только один пример из многих. Он всего лишь должен был показать, что не бывает невинного реакционного мировоззрения. Старшее поколение должно еще очень хорошо помнить о "благородных" академических эссеистах — критиках "вульгарной" веры в равенство людей; а также о похожих критиках прогресса, разума, демократии и т. д. Большинство интеллигенции приняло в этом движении активное или пассивное участие. Вначале появлялись лишь эзотерические книги, одухотворенные эссе, связанные с подобными темами, — но затем из этого возникли газетные фельетоны, брошюры, радиодоклады и т. д., которые обращались уже к многотысячной аудитории. Наконец Гитлер извлек из всего реакционного содержания этих разговоров в салонах и кафе, университетских докладов и эссе то, что могло быть полезным для его уличной демагогии. У Гитлера нельзя найти ни одного слова, которого не было бы высказано "на высоком уровне" уже у Ницше или Бергсона, у Шпенглера или Ортеги-и-Гассета. Так называемая оппозиция одиночек с исторической точки зрения несущественна. Что значит вялый и половинчатый протест Шпенглера или Георге против того мирового пожара, в разжигании которого была повинна и их собственная сигарета?